-1.jpg)
1892
17
Впервые в сети интернет мы размещаем для свободного скачивания и прочтения, в некоммерческих целях, первое русское периодическое издание - журнал Пожарный, 17 номер за ноябрь 1892 год
СОДЕРЖАНИЕ
1. Чего можно ожидать от реформы акционерного страхования?
2. К вопросу о глиняных постройках. К. Б-ов
3. Вольные пожарные общества перед судом городского самоуправления. В. Григорьев
4. К слову о наемном и добровольном пожарном труде
5. Хроника
6. Корреспонденции (от собственных корреспондентов)
8. Технический отдел (с 4-мя рисунками в тексте)
9. Статистика
Объявления
Редакция иллюстрированного журнала «ПОЖАРНЫЙ», Шпалерная ул., № 18, открыта для объяснений и личных переговоров ежедневно, кроме воскресных и праздничных дней: с 12 до 2 час. пополудни.
Статьи, присылаемые для напечатания в иллюстрированном журнале «ПОЖАРНЫЙ», должны быть за полной подписью их авторов с указанием их местожительства (по желанию авторов статьи могут быть напечатаны и без подписей: под инициалами их имени и фамилии, или под псевдонимами. Принятые для напечатания статьи, в случае надобности, подлежат сокращению. Анонимные статьи, письма, заявления оставляют без внимания. Статьи без указаний желаемого за них авторами вознаграждения считаются бесплатными. Возвращение статей по почте редакция принимает на себя только в том случае, если на их пересылку будет прислано соответствующее число почтовых марок. Мелкие статьи и заметки, почему-либо, не напечатанные в «ПОЖАРНОМ», не возвращаются.
ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ ЖУРНАЛ
АДРЕС РЕДАКЦИИ «ПОЖАРНЫЙ» ТЕЛЕФОН
Шпалерная, 18. №1230
ВЕСТНИК ПОЖАРНОГО ДЕЛА В РОССИИ
Без преварительной цензуры
1 ноября 1892. № 17
Предположим, что реформа акционерного страхования совершится в том именно направлении и смысле, какие указаны нами в предыдущих статьях: что ныне существующая конвенция с ее однообразной таксировкой премий будет уничтожена, что, ео ipso /вследствие этого П.Ю. Князев/, заграничное перестрахование рухнет, что постановка страховой агентуры изменится, а вместе с тем другой вид и характер примет возмещение пожарных убытков.
Чего с вероятностью можно ожидать в результате всех этих радикальных перемен?
Прежде всего – быстрого и значительного удешевления премий. Если даже и в настоящее время, при строго обусловленном их однообразии, те или другие общества и их агенты ухитряются всевозможными способами друг неред другом хотя на ничтожный процент удешевлять их, пользуясь для того многочисленностью и запу танностью тарифных такс, нечего и говорить, что в случае уничтожения их обязательности конкуренция на их понижение не только возникнет, но и достигнет самых крайних пределов воз можного.
При наилучших условиях она, конечно, ограничилась бы в своих результатах лишь обильнейшим притоком страхований, а, следовательно, и доходов, и материальных выгод. Но если она осуществится при посредстве теперешней агентуры, то есть основание опасаться, что на долю преимущественно этой последней и достанутся все барыши от массы новых рисков, а самим обществам лишь тяжкие убытки от крайней недоброкачественности этих рисков, ибо они будут захватываться руками агентов помимо всякой разборчивости и осторожности.
Так, без сомнения, и будет в первое время, и до тех пор, пока новый распорядок не ударит более или менее чувствительно по карманам особенно зарвавшихся обществ, с ним придется так или иначе мириться, в виду несомненной, все-таки, пользы его, которая выразится тем, что он вызовет и привлечет к страхованию бесчисленное множество рисков, без него остававшихся потерянными для страхования, и к тому времени, когда ему начнут полагать известные пределы, клиентелла акционерного страхования успеет если не утроиться, то, по крайней мере, удвоиться.
Понесши более или менее значительные, а быть может и тяжкие убытки, как естественное последствие и справедливое возмездие за чрезмерную алчность к приобретению, а вместе с тем, и в силу того, закрыв себе двери в святилища заграничного перестрахования, страховые общества естественным путем придут к мысли о необходимости создать какие-либо иную гарантии для своего существования и благосостояния.
Но единственной такой гарантией может быть лишь союз между ними самими при условии взаимопомощи на случай убытков. Какую форму они заблагорассудят сообщить этому союзу, зависит это, конечно, будет от них: захотят ли они и в новые меха влить старое вино, оставив такое же частичное и дробное перестрахование рисков, какое практикуют и теперь за границей; или же, в разумном подражании взаимному городскому страхованию, создадут в своем союзе могучую гарантию от общего годового убытка – гарантию, не избавляющую членов союза ни от заботливости о своих интересах, ни от благоразумия и осторожности практических приемах деятельности, но за то прочно обеспечивающую их финансовое благополучие против действительно несчастных случайностей страхового дела и неожиданно тяжких ударов судьбы. Так или иначе, но на этой мысли они неминуемо остановятся, и в той или другой форме ее осуществят. А раз это случится, они же сами озаботятся положить конец и чересчур отважной скачке за конкуренцией со стороны своих агентов.
Уже одна принадлежность к всеобщему союзу, или, что тоже, возможность и неизбежность расплаты своими средствами за безумный риск того или другого из своих союзников – заставит общества установить взаимные ограничения в погоне за наживой. А так как эта погоня практикуется преимущественно в сферах агентуры, то они столь же естественным путем вынуждены будут реформировать и ее.
Теперешний прием вербовки агентов чуть не «с бору да с сосенки» без всяких справок о их способности к делу, а тем более о специальной подготовке, ученой или практической – этот прием без сомнения будет оставлен за его непригодностью при новых условиях страхового дела, ибо главнейшей целью агентуры явится не привлечение страхований, от которых некуда будет деваться, а выбор из их массы таких, которые бы представляли собой риски более или благоприятные в страховом отношении. Для такой миссии едва ли пригодятся нынешние агенты, ни о чем столько не пекущиеся, как о своих процентах.
В виду этой же миссии окажется неудобным и сам способ существующего ныне процентного вознаграждения агентам, ибо, при желательной для страховых обществ строгости в выборе, страхований, наиболее добросовестный и дельный агент и рисковал бы остаться при наименьшем заработке, забраковывая массу рисков, которые, при меньшей осторожности и честности, могли бы им быть приняты и доставить ему лишний доход.
По этим соображениям страховые общества вынуждены будут изменить процентное вознаграждение агентов на определенное и постоянное, отличая лишь более или менее существенными наградами тех из них, чья деятельность, доставляя обществам значительные валовые доходы, не будет наносить им на рисках, эти доходы доставляющих, более или менее значительного, а иногда даже трудно поправимого ущерба.
Но этого мало: новая агентура необходимо будет должна сосредоточиться в руках людей не только интеллигентных и образованных, но и обладающих более или менее прочными специальными сведениями в строительном деле в виду неизбежной, при новых условиях страхового дела, реформы в самом характере возмещения пожарных убытков.
О реформе этой страховые общества сами же и надумаются, сами же исходатайствуют и ее осуществление, в силу естественных соображений о собственной выгоде.
Дело в том, что со дня возникновения у нас акционерного страхования, оно жило и наживалось не естественным путем, а сначала – путем монополии, потом – путем стачки, при единственных средствах – беспощадной эксплуатации населения внутри, и безрасчетной щедрости на переплатах за перестраховочную гарантию – извне. Уничтожение стачки, свободная конкуренция на таксах, и, как неизбежный результат этого – сокращение, а затем и совершенное исчезновение перестраховочной гарантии, за которой наши общества доселе, при всей ее разорительности, жили «как у Христа за пазухой», не имея особой надобности ни в собственном уме, ни в коммерческой осторожности и бережливости – весь этот новый строй огневого страхования поневоле заставит их приняться и за ум, и за осторожность, и, тем более, за бережливость.
Положим, что этот новый строй расширить, и даже удвоить, если не утроить валовые сборы акционерного страхования на пре миях: положим, что и прекращение заграничной перестраховки перестанет извлекать из этих сборов громадные капиталы чуть не в десятки миллионов. Но за то ведь и число ответственных рисков увеличится в такой же стенени, а в их массе – известная часть и неблагоприятных, и прямо опасных, грозящих каждому обществу, за отсутствием частичной перестраховки, если не разорением, то, во всяком случае, серьезным материальным ущербом. Да, кроме того, уничтожится и еще одна доселе верная отрасль чистого дохода, получаемого страховыми обществами: разумеем процентную комиссию с премий, передаваемых по перестрахованным рискам, которая в каждом обществе достигает более или менее значительных сумм, и лишение которой для каждого из них, особенно в первое время, будет казаться несомненным ущербом, да и в действительности будет таковым.
Каждое страховое общество, естественно, будет желать обеспечить себя в той или другой мере и от этих, и от всякого другого рода ущербов. И что касается приема рисков на страх, в этой первой половине страховой операции упомянутое обеспечение будет в прямой зависимости от того, до какой стенени окажется добросовестна, разумна и сведуща агентура тот или другого общества. Глупый, невежественный и нечестный агент или не, или и предумышленно, наберет, конечно, таких страхований, которые будут грозить более или менее вероятным убытком, и оценит их, тоже и не, и предумышленно, в такие суммы, какие будут выгодны только для страхователей. Умный, честный и специально знающий, наоборот, из массы рисков сумеет устранить риски последнего характера, и сосредоточить в своих руках страхования более прочной и надежной безопасности.
Но как бы тщательно ни подобрана была агентура, огневое страхование немыслимо же без пожарных убытков: а без гарантии (хотя бы и дорого оплачиваемой) перестрахования каждое общество естественно будет желать возможного уменьшения этих неизбежных убытков. И вот акционерное страхование естественно остановится на мысли о необходимости заменить денежное вознаграждение за сгоревшие или испорченные огнем имущества восстановлением их в том приблизительно виде, в каком они принимались на страх. Осуществление этой реформы подскажут акционерному страхованию следующие соображения.
Во-первых, подобной постановкой вопроса о пожарном вознаграждении будет нанесен чувствительный удар преступной спекуляции на страховании имуществ: все те, (к прискорбию не малочисленные) страхователи, которые стремятся как можно дороже страховать свои имущества с корыстной целью путем их умышленного поджога поправить свои запутанные денежные обстоятельства или же просто нажиться, потеряют вкус к подобной рискованной операции, раз она будет сулить не наличные деньги, а восстановление того же самого имущества, с которым так желательно было развязаться – в лучшем случае, и лишение прав на какое бы то ни было имущество – в худшем. В сферах низменной коммерции общеизвестна, например, масса преступных фактов приблизительно такого рода. Задумав банкротство для увеличения материальных средств, тот или другой торгаш, промышленник и т. п. застраховывает свое недвижимое имущество, дороже или нет его стоимости, с такою целью, чтобы, учинивши поджог его и получивши весь застрахованный капитал накануне своей несостоятельности, изъять его из ведения и распоряжения кредиторов и полностью оставить при себе. Какой будет для него смысл отваживаться на дерзкое преступление, если его ценой, с риском, притом, тяжкой законной кары, он не в состоянии будет обездолить заимодавцев ни на один грош, а напротив, лишь предоставит в их распоряжение новое имущество вместо сгоревшего старого и даже, быть может, ветхого?
Во-вторых, этот новый способ пожарного вознаграждения обеспечивает страховым обществам, кроме вышеизложенной косвенной, и другую непосредственную выгоду. Заменив выдачу налич ных денег возобновлением сгоревших имуществ, они, располагая солидными материальными средствами, в состоянии будут, при помощи хорошо поставленной агентуры, достигать путем этих именно строительных операций, более или менее значительной экономии, которая будет всецело оставаться в их кассах.
Нет сомнения, что каждому страхователю в отдельности сооружение того или иного недвижимого имущества должно обходиться намного дороже, чем бы оно обошлось богатому коммерческому учреждению, выдающему целую массу построек и по необходимости закупающему всевозможные строительные материалы более или менее крупными партиями, а, следовательно, и лучшего качества, и по цене более дешевой. Кирпич, лес, железо, цемент и пр. т. п., несомненно, могут быть приобретаемы страховыми обществами, на множество надобностей, по ценам более низким, нежели каждым из их пострадавших клиентов в розницу на одну лишь его постройку.
Но обязательства страховых обществ, при подобной постановке дела, будут заключаться, конечно, не в том, чтобы выстроить здание именно в ту стоимость, какая означена полисом, а лишь точно такое же, по одинаковому плану и из одинакового материала, как и истребленное огнем. И потому, если возбновляемые ими здания будут им обходиться в цену гораздо дешевле застрахованной, то до этой экономии страхователям не будет никакого дела, и она по справедливости будет оставаться в кассах акционерного страхования.
Но, возразят нам, тогда страховые общества превратятся в какие-то строительные бюро... Что ж, ответим мы: в добрый час. Им от того убытка не будет, а будет безобидная для страхователей прибыль. Прибыль же будет и для последних, ибо они будут принимать от обществ строения, сооруженные из лучшего, нежели какой бы им самим достался, материла, по планам, соображенным со всеми требованиями строительного искусства и устава, и с противопожарными приспособлениями, какими только представится возможность снабдить то или другое здание. Ибо нельзя же предполагать, что страховые общества станут сооружать новые такиe же горючие костры уничтоженных огнем.
А от этого со временем ощутится и еще новая польза: улучшится во всех отношениях, и особенно в противопожарном, строительное дело, благодаря чему и сами пожары, как в городах, так и во многих селениях, сократятся и в своем количестве, и в своих колоссальных размерах.
Последствием же этого окажется параллельно: и постепенное удешевление премий, и такое же увеличение страховых сборов, платить которые не откажется ни один из тех даже обывателей, для которых в настоящее время страховые взносы кажутся, и всего чаще – основательно, непосильным бременем.
Таким образом, акционерное страхование выйдет на торную дорогу, указываемую ему уже давно и его собственными выгодами, и силой обстоятельств, и соображениями общего блага. Нечего и говорить, в какой мере поднимется тогда в глазах общества его нравственный кредит, и возвратятся к нему давно уже потерянные им общественные симпатии. А под воздействием этих симпатий, как под теплыми лучами солнца, растает и его собственное теперешнее холодно-равнодушное отношение к общественным интересам, и его представители, наконец, поймут, что не только на ряду, но выше забот о стяжании дивиденда и запасного капитала – заботы о стяжании неоцененного капитала общественного сочувствия, при помощи которого никакие финансовые неудачи немыслимы.
И когда они фактически в этом убедятся, они поймут и то, что наилучшей признательностью их за это сочувствие должна быть и с их стороны сочувственная заботливость об общественных интересах, тесно связанных с их собственными, и что ни в чем она не может проявиться с большей взаимной пользой и достоинством, как в их готовности к посильным пожертвованиям на цели, связанные с их деятельностью, т. е. на возможно полное обеспечение общества от пожарных бедствий путем полнейшего осуществления всевозможных противопожарных средств и мероприятий для борьбы с огнем.
Тогда, конечно, и пожарные удостоятся большего от них сочувствия, и о благосостоянии их скажется больше заботливости, да и о судьбе их попечение проявится в более или менее осязательной форме.
Д.П.
Глиняные постройки издавна знакомы Европе.
Способ их возведения мы заимствовали, вероятно, из Aзии, где он, равно как и деревянные оштукатуренные, возводились с незапамятных времен.
У нас, в России, серьезно заговорили о них, и преимущественно в южных, безлесных губерниях, еще в начале 50-х годов.
На основании кратковременного опыта, едва ли способного оправдать возлагающиеся на них надежды, сельские хозяева тех местностей, где опыты над новыми постройками производились, дали о них самые сочувственные отзывы в тогдашней печати, кстати, подробно ознакомив читателей со способами возведения новых построек. Как видно из их отзывов, способов возведения глиняных построек в те времена, т. е. более 40 лет назад, существовало четыре, причем есть вероятность полагать, что каждый из них, по времени, следовал один за другим, исправляя недостатки предыдущего.
Первый способ, как и всегда бывает с первыми опытами, оказался наименее совершенным. Состоял он в следующем. Брали простой плетень и обмазывали его со всех сторон глиной; для кровли ставили столбы; все это вместе составляло строение довольно теплое, весьма недорогое, но вместе с тем и непрочное, по отсутствию между деревом и глиной какой-либо связи, отчего глина, как только вполне высыхала, то и начинала обваливаться.
По второму способу, очевидно несколько улучшенному, скелет строения выводился из кольев, утверждаемых в глиняном, болеe или менее прочном фундаменте. Для кровли ставили столбы, промежутки набивали глиной, перемятой вместе с соломой, причем слой глины внизу имел в толщину аршин, а вверху 3/4 арш. Этот способ отличался тем же недостатком, т. е. отсутствием прочной связи между деревом и глиной.
Тогдашние ценители, кроме того, ставили в вину обоим способам, помимо указанного недостатка, еще и одно излишество: по их мнению, дерево в данном случае было совершенно излишним материалом, который и был устранен в последующих опытах.
Так, например, по 3-му способу, прежде всего приготовляли раствор из глины, песка, соломы (предпочтительно цельной, а не рубленой); этот раствор хорошо перемешивали и мяли или в циркулярных канавах, если были на то под рукой машины, или, еще проще, на разложенную по ровному месту глину пускали табун лошадей, чтобы промять ее хорошенько, потом настилали по ней солому и снова пускали табун. Когда таким образом раствор был заготовлен, в канавы, прорытые до крепкого материка, набивали бут из щебня или из кирпича (и обожженого, и необожженого), перемешанного с глиной, или из глиносоломенного теста, или, просто из глины, растворенной водой, заботясь о том, чтобы он был крепким и не давал неправильных осадков.
Затем принимались за фундамент, вышиной обыкновенно не менее вершка, из камня или обожженого кирпича (для овчарен, скотных и конных дворов предпочитали железняк, так как он удобнее сопротивляется сырости). По фундаменту выводили стены толщиной в 3/4 арш., для чего, в свою очередь, употреблялись приемы двоякого рода. Первый состоял в том, что глиносоломенное тесто накидывалось и убивалось чекмарями или утаптывалось ногами между досок, или просто без них.
Если стены предполагались более или менее значительной длины, а поперечных связей не имелось или не хватало, с наружной и внутренней стороны ставили контрфорсы, тоже на бут и на фундамент расстоянием один от другого на 3 сажени. Их устраивали одновременно со стенами. Выведенные стены сглаживали с внутренней и внешней стороны топором по снурку или ватерпасу, чтобы сообщить им вполне вертикальное положение. Двери и окна вырубались после всего, а коробки для них вставлялись после совершенной просушки стен. Над местами для окон и дверей обычно клали толстые доски или горбыли, чтобы они поддерживали глиняную толщу над коробками, входя с обеих сторон отверстий, по крайней мере, на 1 /4-арш. в глиномятные стены.
Другой прием состоял в том, что заблаговременно с зимы или великого поста, сколачивали доски щитами, примерно в аршин ширины, охватывали эти щиты «хомутами», которые приготовлялись тоже заранее и закреплялись клиньями; расстояние между щитами полагалось по 3/4 арш. Верхниe и нижние бруски щитов к одному концу были толще, к другому тоньше, чтобы впоследствии, в случае надобности, их легче было выбивать из стен. Щиты укладывались по фундаменту возможно вернее, при помощи ватерпаса или снурка с камешком, и накрепко заклинивались; между ними накидывалось глиносоломенное тесто и убивалось чекмарями. Углы и внутренние, образуемые простенками, выводились вместе со стенами, для чего щиты, образующие наружный угол, укреплялись деревянными скобами, сделанными под прямым углом. Таким образом, стены выводились сразу в один аршин вышины. После того щиты вынимались и нереносились дальше. Обойдя все строение, начинали второй слой над первым. При этом требовалось, во-первых, чтобы в крайних щитах оканчивать набивку не вертикально, а наискось, чтобы, передвинув щиты, можно было продолжать тот же самый слой в связи; во-вторых, верхний слой вести так, чтобы швы от щитов не приходились против швов нижних, но как можно дальше от них, ибо иначе строение давало трещины сверху до низу.
При возведении стены неровности сглаживались топором по ватерпасу.
Работы эти распределялись обычно таким образом. Вечером заготовляли глиносоломенное тесто, утром набивали его в щиты или ящики; пока народ обедал, стены достаточно высыхали, щиты переносились далее, вновь набивались тестом, заранее приготовленным. За ночь стены становились крепкими, и на слудующий день работы продолжались тем же порядком. Погода на них не влияла. Если нижний слой пересыхал, его смачивали или одной водой, или водой, несколько разведенной коровьим навозом.
Постройку оставляли на целый год нежилой для окончательной просушки, хотя иногда, по необходимости, селились и немедленно.
Подобные постройки считались наиболее прочными, так как стены, сложенные этим способом, представляли как бы один кирпич.
Наконец, по четвертому способу, постройка выводилась из «воздушного кирпича», для чего вырывались до материка канавы, приблизительно 20 вершк. ширины, и бутились крепким щебнем. Затем выкладывался первый слой или цоколь, шириной вершков в 16, произвольной высоты. На этом цоколе выводили стену в целый кирпич шириной (до 12 вершк., ибо тонкие стены при сырой погоде быстро сырели и становились неустойчивыми). Отверстия для окон и дверей оставляли пропорциональными и не слишком узкими. Горбыли или доски вкладывались во время кладки стен, а коробки, косяки и притолоки по совершенной осадке строения, например, осенью, если строение возведено и, что еще лучше, разом покрыто весной или в начале лета. Потолок, как и во всяком строении, обмазывали тем же глиносоломенным раствором и засыпали обычно мякиной, а поверх ее землей, чтобы, в случае мелких трещин в смазке, из избы не уходило тепло. Мякину клали, чтобы, во-первых, не слишком обременять потолок, и, во-вторых, чтобы земля не сыпалась сквозь случайные щели. Пол мостился из кирпича (на ребро или плитками), или же выкладывался влажной глиной и плотно утрамбовывался.
Стены сначала обмазывали глиняным тестом, но впоследствии это нашли неудобным, так как обмазка, быстро высыхая, обваливалась, уродуя строние. Взамен этого строение оштукатуривали.
Белили не одной известью, а раствором мелко истолченного кирпича или мелкого песка, разведенного на известковом молоке. Эта окраска лучше других противостояла влиянию погоды. Строение завершалось кровлей из соломы снопиками, обмакиваемыми в жидком глиняном растворе и привязываемыми к решетке (способ, известный под названием глиняной старновки, при которой решетка кладется чаще, примерно на 1/2-аршинном расстоянии). К внутренней отделке, вставке окон и дверей приступали только по совершенной осадке стен.
Способ заготовления кирпича практиковался следующий. Кирпичи делали из глиносоломенного теста, набивали его в станки, топтали его ногами и затем станки снимали. Давали кирпичу высохнуть, предварительно обтерев его со всех открытых сто рон мякиной (для предохранения от жара); на другой или на третий день, как только кирпич становился крепким, меняли его положение, поставив на ребро и снова обтерев мякиной. При хорошей погоде через четыре дня кирпич совершенно высыхал и становился годным к употреблению. Размер кирпича предпочитали в 12 вершк. длины, 6 вершк. ширины и 3 толщины.
Вообще заботились о том, чтобы бут был не зыбким, кирпич был сухой, стены велись по снурку. Подобные постройки крестьяне предпочитали другим потому, что в них можно было сразу селиться, да и возводились они легко: одна баба из готового раствора легко приготовляла в день 60 шт. кирпичей, а работник выкладывал свободно по 200 шт.; бывали случаи, что строение в 17 саж. длины, 4 ширины и 1 1 /2 вышины, с внутренними поперечными стенами, возводились за один день 30-ю работниками.
Штукатурку приготовляли следующим образом: на 2 меры глины брали, смотря по ее вязкости или жирности, около ½ меры какого-нибудь песка, ¼ меры коровьего навоза и меpy соломенной резки или мякины; все это хорошенько мешали, разбавляя водой до тех пор, пока получался не слишком густой и жидкий раствор; стены, предварительно довольно часто нарубленные зубчатым топором, смачивались обычно не простой водой, а разведенным коровьим навозом (на влажные стены штукатурка садилась крепче).
Смазку для штукатурки приготовляли так: ½ меры глины, высушенной в печи, мелко истолченной и просеянной сквозь редкое сито; мера какого-нибудь песка, также мелко истолченного и просеянного и 1/2 меры ржаной муки и гарнец толченого семени: все это кипятили, хорошо мешая; когда этот состав остывал, им обмазывали штукатурку, предварительно смочив жидким отваром льняного семени. Когда эта смазка высыхала, ее обтирали лаптями и потом белили и окрашивали разными красками, или оклеивали обоями, причем стены, до оклейки бумагой, смачивались жидким отваром столярного клея.
В средних и южных губерниях постройки эти встречались очень часто. О них отзывались с большой похвалой. В Воронежской губ., в Новохоперском уезде при с. Никандровке, между прочим, были устроены таким способом сахарный завод, часть крестьянских изб, xлебный магазин и т. п.
Барон Корф в своем имении Петербургской губ. Гдовского уезда, и подполковник Полторацкий, в своем имении Могилевской губ. и уезда, с уснехом применяли вышеописанную штукатурку, причем дома таким способом оштукатуренные, держались, по свидетельству современников, в продолжение 18 лет без всякого ремонта.
К.Б.-ов
ВОЛЬНЫЕ ПОЖАРНЫЕ ОБЩЕСТВА ПЕРЕД СУДОМ ГОРОДСКОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ
На особом совещании представителей вольных пожарных обществ, состоявшемся минувшим летом, во время заседаний Съезда пожарных деятелей, была постановлена, между прочим, замечательная резолюция: «Просить Съезд выйти с представлением к г. Министру внутренних дел о том, чтобы было сделано зависящее распоряжение подведомственным органам администрации о повсеместном содействии этих органов учреждению и развитию сельских и городских вольных пожарных обществ, дружин и их охотников».
Дело тушения пожаров – дело благое, истинно христианское и бесспорно гуманное, и не нуждалось бы, по-видимому, в защите и содействии закона и власти, а между тем его добровольные труженики обращаются с настоятельной просьбой о «содействии им в развитии их деятельности». Что бы это значило?
Ответ на это, более или удовлетворительный, дает история наших вольных пожарных обществ, непререкаемо свидетельствующая о непонятном равнодушии к ним среди тех городских общин, где такие возникают, и устанавливающая тот факт, что инициаторами этих учреждений является почти везде элемент пришлый, хотя и интеллигентный, тогда как домовладельцы и городские управления будто сторонятся и уклоняются от участия в этом добром деле, ничем ему не содействуя и даже подсмеиваясть над ним.
Стоит ознакомиться с историей Минского пожарного вольного пожарного общества, чтобы убедиться в этом. Инициатива учреждения этого общества принадлежала небольшому кружку молодых интеллигентных людей из среды служащих судебного ведомства, управления либаво-ромен. железной дороги, врачей, аптекарей и нескольких лиц купеческого сословия. Во главе кружка стоял бывший мировой посредник г. Дмитриев. Городские жители, вместе со своей думой, сторонились от него и не помогли обществу ни участием, ни материальными средствами, и это было более странно, что город подвергался в то время частым и сильным пожарам, истреблявшим ежегодно целые его части. Периодически бывали даже такие большие пожары, что город выгорал на половину, а иногда и больше. Так, в 1867 г. целые дворовые участки в городе превратились в развалины (до сих пор еще можно заметить на Тюремной, Раковской, Романовской и др. улицах развалины некогда обгоревших зданий). Мало того: городская управа почему-то враждебно относилась к пожарному обществу.
Общество открыло свои действия 4 августа 1867 г. на собранные со 112 учредителей 1.182 руб. 42 к., насколько было воз можно экипировалось, и – осталось с пустой кассой. Ходатайство его о вспоможении думой не было уважено; просьба об установлении обязательной для извозчиков доставки, тогда еще небольшого общественного обоза на пожаре – думой тоже не уважено.
Члены на себе таскали обоз на пожары по грязным, немощеным улицам разбросанного широко города. Привезя обоз на пожар, возили на себе и воду.
Несмотря на такую обстановку, на 12 пожарах общество заявило, чего бы можно было ожидать от него, если бы у него были средства: и вот, является от нескольких домовладельцев первое пожертвование в 216 руб. и 13 к.
Но на втором году существования в кассу общества едва собрано всего 165 р. – и в виду этого, после почти двухлетних тяжелых трудов, главнейшие его труженики отказываются от участия в нем. На просьбы общества о помощи отзывается не городское управление, а железнодорожное, прислав материал для установки сигнального электрического колокола (на сумму 181 руб. 50 к.).
На третьем году существования в кассе общества едва собирается 50 руб., но 150 членов все еще продолжают дело, хватаясь за единственное средство – устройство гуляний и спектаклей. Ресурсы общества на этом предприятии поднимаются до 666 руб. 82 к. Между тем общество вынуждено для хранения обоза нанимать какие пришлось холодные сараи: всякий пожар приносит обозу порчу и требует ремонта, а хранение его в холодном помещении всего лучше способствует порче инструментов, приводя их в негодное состояние. После усиленных ходатайств и просьб, наконец-то дума снисходит на просьбы общества и 25 февраля 1879 г. постановляет отвести обществу место под постройку временного деревянного сарая для обоза, но в каком-либо другом пособии отказывает, а потому и мысль о постройке сарая, при наличности в кассе 42 руб., остается мечтой.
Устройству гуляний и спектаклей почему-то воздвигаются препятствия, после чего в 1880 г., общество вынуждено приостановить свои действия, так как обоз пришел в негодность и на ремонт его и пополнение средств не было.
Но в охотниках не угасла энергия, и они, разными усилиями сколотив в мае 1881 г. членскими взносами сумму в 650 руб., избирают вновь правление, ремонтируют старый обоз и строят сарай.
За время бездействия общества размеры и количество пожаров быстро возрастают, а 21 июня 1881 г. загораются склады скипидара, смолы, нефти и др. легковоспламеняющихся товаров.
Еще не успели локализовать огонь, как вспыхивает другой громадный пожар во 2-й части города, через и 1/2 часа горят сплошь несколько улиц и море огня разливается дальше и дальше. Водопроводы иссякли и воду таскают на себе из реки. 9 чел. городских пожарных выбиваются из сил, обоз их частью попорчен, а частью, захваченный огнем, сгорел. Обезумевшие жители, от страха сгореть живьем, побросали имущество и разбежались по окрестностям. К вечеру приехал из Бобруйска, вызванный по телеграфу, начальник губернии и застал работающими только охотников, в числе 176 чел.
И вот, под его личным распоряжением, эта горсть бескорыстных, неутомимых тружеников, прибывших на пожар в 10 ч. утра, работает весь день и всю наступившую ночь, и спасает Рыковскую, Старо-Романовскую, Торговую, Монастырскую улицы и правую половину Козьмо-Демьянской, Соборную площадь, казенную и контрольную палаты и собор. Жители со слезами на глазах благодарят охотников, и губернская администрация (но не городское управление), оценив заслуги общества, начинает поддерживать его. Членские взносы достигают 775 руб. 35 к.; просылаются страховые общества и за спасенные застрахованные у них имущества присылают обществу 300 руб. вознаграждения; начальник губернии дает обществу (из остатков фонда в пользу погорельцев) 400 руб.; трое из членов получают Высочайше пожалованные знаки отличия и в кассе общества оказывается наличными 1.475 руб. 35 к.
Пожары продолжают быть частыми и случаются до трех одновременно в разных местах города: а охотники, по-прежнему таскающие на себе обоз и воду, выбиваются из сил, через что происходят несчастья и увечья.
В 1884 г. поступает членских взносов 1.109 руб., от страховых обществ 625 руб., от гуляний и спектаклей (возобновившихся) 475 руб. 62 к., и от мещанского общества, но не от городского управления) 300 руб. В кассе оказывается наличных 5.200 руб. 62 к.: и с того времени общество начинает прочное существование.
21 ноября 1885 г. состоялось освящение прекрасного двухэтажного каменного здания для помещения внизу обоза, а в верхнем этаже – служителей. Здание обошлось обществу в 9.676 руб. 85 к.
В следующем году в кассу общества поступило членских взносов 757 руб., пожертвований 334 руб., от страховых обществ 475 руб. и от гуляний и спектаклей 1.022 руб., но этих денег не хватило на покрытие расходов по постройке здания, поэтому под залог его было занято в Виленском банке 4.200 руб.
Затем общество стало получать пособия от начальника губернии, опять от мещанского общества, от страховых обществ и проч. За весь же 16-летний период своего существования оно получило:
от страховых обществ…………….......................................4.170 руб.
членских взносов……………………....................................11.628 руб. 17 к.
пожертвований……………………….....................................2.364 руб. 50 к.
от гуляий, спектаклей и вечеров….....................................12.018 руб. 40 к.
от губернской администрации и мещанского общества…5.900 руб.
_________________________________________
Итого………………………………………36.081 руб. 07 к.,
из которых 26 тыс. собраны исключительно старанием и трудами самих охотников.
Итак, путем труда и энергии, общество достигло-таки своей цели и твердо стало на ноги, представляя теперь собой обученную, дисциплинированную, богатую пожарным обозом наилучших образцов, крепко сплоченную сознанием долга пожарную команду, сознательно преданную своему делу, всегда готовую к самоотверженной борьбе с огнем не из тщеславия или корысти, а напротив, несущую на пользу ближних свои средства, здоровье, время, одежду и жизнь.
Пословица: «За Богом молитва, за Царем служба не пропадают» – недаром сложена народом; и вот, как бы в подтверждние того, охотников взыскала Царская Милость: Его Величество награждает их начальника орденом св. Станислава 3 ст. и 8 человек охотников – серебряными медалями «За усердие»; Его Высочество Великий Князь Владимир Александрович милостиво соизволил собственноручно прибить к древку общественного знамени вензелевое изображение своего имени; начальник губернии признает труды общества полезными и поддерживает его чем только может; мещанское общество назначает ему ежегодную субсидию в 1.800 руб.; жители спасенных домов со слезами благодарят охотников; страховые общества присылают ежегодно субсидии.
Одно городское управление, с настойчивостью достойной луч шей цели, по-прежнему продолжает отказывать обществу во всех его ходатайствах и не дало ему ни гроша за все 16 лет его существования. И это не в одном Минске: многие вольные пожарные общества испытали и испытывают подобную судьбу.
А между тем на свои команды города не стесняются тратить деньги. Вот хотя бы тот же Минск: на городскую команду, с ее 9-ю служителями, он тратит более 10 тыс. руб., и притом, как доказал опыт, почти вовсе не производительно.
В. Григорьев
К СЛОВУ О НАЕМНОМ И ДОБРОВОЛЬНОМ ПОЖАРНОМ ТРУДЕ
17 октября сего года в губернском городе Курске, имеющем до 50 000 жителей, произошел сильный пожар, который истребил, между прочим, губернский дворянский дом, крупорушку купца Сапунова, мельницу, склады и здание военного собрания. Так как средства местной пожарной команды оказались недостаточными, то пришлось вызвать (на второй день пожара) из города Орла (за 140 верст) вольную пожарную команду.
Таким образом, и настоящий случай удостоверил несостоятельность большинства наших городских пожарных команд. Недаром же в течение короткого срока из Минска и Орла, для спасения соседних городов, вызывали местные вольные пожарные команды: уже одно это обстоятельство должно бы расположить как администрацию, так и граждан пострадавших го родов к мысли об учреждении своих собственных вольных пожарных обществ – мысли, которая, как мы вполне убеждены, ждет лишь первого толчка со стороны частной или административной инициативы.
Раз администрация убедится бесповоротно, что постоянная пожарная наемная команда может быть существенно полезной лишь при условии ежегодных затрат на ее организацию и содержание в целые сотни тысяч (что конечно не под силу городским бюджетам средней руки), и что, между тем, 1/5 или даже 1 /10 этих сумм, употребленных на вспоможение вольным пожарным обществам, совершенно достаточно для того, чтобы последние достигли наивысшей стенени процветания – и их дело, и дело огнетушения, и дело пожарной безонасности будет выиграно в большинстве русских городов.
Превосходно организованные вольные команды с новейшими усовершенствованными огнегасительными машинами и инструментами возникли бы быстро наряду с еле дышащими городскими, как мы это уже и видим во многих городах, и даже или вовсе без субсидий, или с самыми ничтожными пособиями из городских средств: есть и теперь города в 100 000 жителей, располагающие командами вольных пожарных обществ в 300, 400 и даже 600 членов. Они, конечно, причисляются страховыми обществами к разряду безопасных, и какими бы пособиями из городской кассы ни пользовались их пожарные общества, этот расход с избытком покрывается для горожан уже тем одним, что они избегают тяжелых переплат на страховых премиях.
Но при этом не следует забывать и того, что практика вольных пожарных обществ станет вполне благотворной лишь при том условии, если не будет парализована неумелым и не всегда уместным вмешательством различных посторонних административных учреждений и лиц. Прискорбные для дела результаты подобного вмешательства на практике обнаруживались сотни раз, и еще недавно подтвердились в г. Мозыре, который стал жертвой столь страшного пожарного бездействия едва ли не вследствие подобного вмешательства низших органов местной полицейской администрации.
Нравственная ответственность не может основываться на чем-либо ином, кроме самостоятельности, а последняя может существовать лишь там, где добровольные труженики пользуются неотъемлемым правом свободного отношения к делу в пределах его специальности.
И. Гопфенгаузен
Министерством внутренних дел утверждены уставы обществ взаимного вспоможения при пожарных случаях в волостях Лифляндской губернии: Каркусской, Меницкой и Олайской.
— Департамент полиции предписал, чтобы склады легковоспламеняющихся предметов обязательно помещались только в специально приспособленных к их хранению каменных помещениях или подвалах с каменными сводами и полами, причем, в таких складах не должно быть никаких деревянных предметов, и даже мебели. Количество тех же предметов и продуктов, находящихся в мелочных лавках, не должно превышать торговой потребности одного дня, и возобновление этого запаса должно производиться обязательно днем.
— Мы уже сообщали о предположении подчинить правительственному контролю действия всех акционерных страховых обществ. Контроль этот, по слухам, будет сосредоточен в хо зяйственном департаменте министерства внутренних дел, где предполагается учредить для того специальное страховое отделение.
23 октября сделалась жертвой огненной стихии известная фабрика шерстяных изделий товарищества Торнтон, находящаяся на правом берегу Невы, в местности с. Малого Рыбацкого. Начался пожар на шестом этаже фабрики в трепальном отделении, рядом с машинным, загорелась сложенная в большом количестве шерсть. Пламя сразу охватило все отделение, а затем быстро проникло в соседние, наполненные также шерстью и складами готового сукна. Вскоре горели четыре верхних этажа. Огонь выбивался наружу в окна и стоял высоко над крышей здания. Из столицы были посланы 4 пожарных части и 4 пожарных парохода, которым совместно с прибывшими машинами местных, окружающих горевшую фабрику, удалось отстоять машинное отделение. До тла сгорели 4 этажа и весь находившийся в них материал. Нижние два этажа хотя и не горели, но на половину разрушены от упавшей на них сверху тяжести. Мастерские сильно пострадали от воды, которой заливалось здание; соседние с фабрикой здания удалось отстоять. Несчастий с людьми не было. Фабрика застрахована в 10 страховых обществах в 3 милл. 800 тыс. руб., а убыток, по заявлению владельцев, простирается на сумму свыше миллиона рублей. Последствия пожара ужасны. Половина рабочих, т. е. около 2.000 человек, должны остаться без заработка. Пожар, как предполагают, возник от самовозгорения сложенной в трепальпом отделении шерсти.
В видах улучшения страхового дела в с.-петербургской губернии, губернским земским собранием предположено сделать изменения в уставе взаимного земского страхования. Главным основанием к этому послужило значительное накопление недоимок, образовавшееся вследствие неудовлетворительной организации агентуры по страхованию, начисление недоимок на сельских обществах без распределения их между членами и т. п. Для обсуждения предположенных изменений устава собранием организована особая комиссия, заседание которой состоялось в минувшем октябре. Председатель губернской управы представил в комиссию доклад, в котором, между прочим, предлагает ходатайствовать перед губернским собранием о немедленном введении новой организации управления страховым делом, об установлении правительственного контроля над деятельностью частных страховых обществ по оценке ими всех видов имуществ, в особенности в районе действий взаимного земского страхования; о поручении управе составить проекты вольных пожарных обществ в губернии, об уменьшении страховых платежей для лиц, непрерывно страхующих имущества в земстве, о приеме на страх движимого имущества и в том числе собранного хлеба и проч.
- Ковенское городское общественное управление остановилось на гуманной мысли застраховать с будущего года служителей городской пожарной команды в страховом обществе на случай смерти, инвалидности или временной потери способности к труду.
– Нынешний год для Харьковского общества взаимного страхования в пожарном отношении не можеть быть отнесен к счастливым. Обществом по октябрь выданы в вознаграждение за пожарные убытки весьма значительные суммы, всего свыше 60.000 руб.
- На расходы по сооружению русского отдела на международной выставке в Чикого проектировалось ассигновать 800.000 рублей: в настоящее время расход этот, по слухам, предполагается сократить до 450 тыс. руб.
П О Р О С С И И
Москва.
13-го октября в начале 8-го часа вечера, по направлению к Бутырской заставе горизонт осветился ярким заревом пожара, который, как оказалось, произошел за чертой города, на Бутырках, на Вятской улице. Горел двухэтажный деревянный дом, принадлежащий мещанам Ханелес. Огонь показался на нижнем этаже, а оттуда быстро стал распространяться по всему дому, в котором все квартиры были необитаемы. Прошло не более четверти часа, как весь обширный дом, несмотря на большой дождь, пылал со всех сторон сильным пламенем. Вскоре начал загораться другой деревянный дом тех же владельцев, и пожар стал угрожать серьезной опасностью соседним строениям; но усилиями пожарных команд Сущевской, Мещанской и Сретенской частей дальнейшее распространение огня было удержано. Двухэтажный дом Ханелес сгорел весь до тла, у другого одноэтажного их дома обгорела снаружи стена, в окнах выбиты рамы и снята крыша. По словам Ханелес, в сгоревшем их доме погибло в пламени на тысячу руб. движимого имущества, сложенного в одной из необитаемых квартир. Общий убыток от пожара простирается до десяти тысяч рублей. Строения Ханелес застрахованы в 20 тысяч рублей. Причина в точности не выяснена. Пожар не обошелся без несчастий с людьми. Для дежурства были оставлены четыре пожарных служителя. Оставаясь целую ночь, служители проработали на до следующого дня. Когда уже все, по-видимому, было погашено, огонь снова показался у каменного брандтмауэра, к которому и бросились два служителя, Миронов и Соколов; но едва они подойти успели и к брандтмауэру, как последний рухнул и засыпал их. Двое других пожарных кое-как вытащили своих товарищей из-под развалин и тотчас распорядились отправить их в приемный покой. Оба пострадавшие получили тяжкие ушибы.
Курск.
Давно уже не было здесь таких грандиозных пожаров, свидителями которых были куряне в минувшем октябре. 17-го числа загорелось лучшее в городе здание дворянского собрания. Пожар был замечен во время молебствия в зале собрния по случаю памятного дня избавления Августейшей Семьи от угрожавшей опасности. Падавшие с потолка искры произвели страшный переполох и подняли всех на ноги. Дали немедленно знать городской пожарной команде. Пока она явилась, пока, – явившись на место пожара, сообразила что ей делать, прошло немало времени и в 3 1/2 часа огонь стал распространяться по всему дому, а к вечеру грандиозное здание, стоившее курскому дворянству больших денег, горело как огромный костер. «Жалкая пожарная команда, с машинами конструкции пятидесятых годов, вечером сказанного дня, а равно и ночью, вместе с публикой была свидетельницей величественного зрелища, как всепоглощающий огонь с дымом уносил десятки и сотни тысяч дворянских денег», - замечает корреспонднт одной газеты.
Зарево осветило весь город и его окрестности на далекое пространство. Пожар угрожал Знаменскому мужскому монастырю, расположенному рядом с дворянским зданием и губернским присутственным местам. На все это было обращено должное внимание со стороны управляющего губернией г. Андреевского и монастырского начальства. Под страшно сыпавшимися искрами, в 10 ч. вечера 17 октября, в монастырском дворе перед чудотворным образом Знамения Божьей Матери, братией был отслужен молебен о спасении от угрожающей опасности. В помощь городской пожарной команде прибыли пожарные обозы с инструментами из пригородных слобод г. Курска, но все меры и средства оказывались бессильными против огненной стихии. В воздухе от огня стоял страшный рев и гул. То там, то здесь рушились в малых залах и комнатах один за другим потолки, лопались и падали на землю бемские стекла и т. п. К 3 часам утра 18 октября здание дворянского собрания догорало.
В это время на Авраамовской улице произошел новый пожар. Загорелось в запертом сеннике купца Поликарпова. На место пожара прибыла вся пожарная команда, бывшая на пожаре дворянского дома, так как здесь огонь уже большe не угрожал соседним постройкам. Благодаря сильному ветру, пламя вскоре перешло на лавку, жилым строения и конную крупорушку купца Поликарпова, отстоять которые, благодаря скученности дворовых построек и весьма тесному проезду во дворе, не было возможности, тем более что деревянный дом Поликарпова представлял хороший материал для огня. К 4 часам утра огонь охватил постройки купцов братьев Сапуновых, состоящие из жилого трехэтажного дома, каменных амбаров и паровых: зерносушилки, мельницы и крупорушного завода. Около 5 часов вечера огонь уже перешел на дом дворянки М. С. Васильевой, где помещалось офицерское собрание всех расположенных в Курске военных частей; все эти здания были охвачены пламенем и огонь начал распространяться дальше; к счастью, в это время прибыли на экстренном поезде, вызванные телеграммой, члены Орловского вольного пожарного общества в числе 31 чело века с 2 пожарными трубами и 16 человек городской пожарной команды. Немедленно произошла выгрузка огнегасительных инструментов и высадка людей. С любопытством смотрели собравшиеся на прибывших, и со всех сторон слышались похвалы и одобрения пожарным и членам общества: молодецкая выправка, порядок, дисциплина и вид инструментов возбуждали у публики удивление. По знаку сигнального рожка, стройно двинулись ряды пожарных к месту действия. Орловцы прибыли в опасную минуту. Пристановившийся было немного в громадном здании военного клуба, огонь вновь вспыхнул во многих местах, а между тем курские пожарные силы совершенно ослабели от усиленной работы. Дружно начали орловцы борьбу с огнем; присутствующие положительно любовались отвагой членов вольного пожарного общества и молодецкой их борьбой с рассвирепевшей стихией. Орловцы буквально бросались в пламя, отвоевывая у него шаг за шагом место и вызывая большие похвалы. Мало по-малу пожар стал стихать и угрожавшая всему городу опасность миновала.
Убытки от обоих пожаров громадны. Дворянский дом и остальные строения представляют жалкие остовы. По слухам, и дворянский дом и остальные постройки и дома были застрахованы далеко ниже стоимости. Говорят, что оба пожара причинили убытка до полумиллиона.
Пожар 18-го октября оказался не без человческих жертв. В тушении пожара, между прочим, принимали участие арестанты местного исправительного отделения, из разряда исправляющихся. Один из них, Кожухов, 28 лет, получил увечье и сильные обжоги. В то время, когда он работал внутри здания, на него обвалился потолок и засыпал его горевшим мусором до половины. С большими усилиями, не раньше, как через полчаса, удалось освободить несчастного, 21 октября он умер.
Попечительство над арестантским отделением, с председателем, вице-губернатором Е.К. Андреевским во главе, почтило похороны Кожухова своим присутствием.
Из членов орловского вольного пожарного общества трое вернулись ранеными; один из них получил ожоги лица, рук, ног и спины: повреждения эти, по мнению врачей, следует считать весьма серьезными.
Куряне до сих пор не могут прийти в себя от происшедших потерь. Бессилие в борьбе с всесокрушающей стихией наводит на население панику, вполне основательную. Обвиняют в неспособности и полной непригодности не только пожарный обоз, но и лиц, заведующих противопожарными средствами; требуют строгого расследования, рассмотрения действий тех, от кого зависело принять меры к лучшему ведению противопожарного дела.
Начальник губернии, возвратившийся в Курск 18 октября, лично убедился в полной непригодности пожарной команды и, как идут слухи, решено ее вновь переустроить.
Ульянка,
С.-Петербургской губ. 24-го октября, в 6 час. 2 мин. вечера, в Ульянковскую пожарную команду был подан звонок из дер. Тентелевой, вследствие чего 1-е отделение немедленно выехало к месту пожара. Вскоре с каланчи было замечено значительное зарево, а поэтому было вызвано по тревоге 2-е отделение (паровая машина № 1-й). По прибытии на место пожара оказалось, что в деревне Тентелевой горел деревянный, одноэтажный, жилой дом дворянина Робек. В виду того, что дом стоял особняком, он не представлял никакой опасности соседним постройкам, вследствие чего 2-му отделению был подап сигнал «отбой» а потому означенное отделение в тушении пожара не участвовало.
В сущности, пожар был настолько незначителен, что о нем не стоило бы и говорить, если бы он не сопровождался человеческой жертвой: в самом конце пожара, при разборе полов найден был совершенно обгорелый труп мужчины, который, по наведенным справкам, оказался крестьянином Московской губ., Волоколамского уезда, Сергеем Ивановым, 30 лет; он служил в булочной пекарем. До последней минуты никто о нем ничего не заявлял, а потому нельзя было и предполагать, чтобы в горящем здании находился человек. В тушении пожара принимала участие также и столичная пожарная команда, а именно: Нарвская и Коломенская части. Причина пожара – неосторожное обращениe с огнем.
Нарва, Петербургской губ. Мы преждевременно порадовались, что нынешнее лето прошло вполне благополучно: теперь у нас пожары то и дело.
20-го сентября, в 4 часа утра, в сильную бурю, случился пожар в Иоахимстале, загорелись надворные постройки при домах Филимонова и Вильберга. Отсутствие воды и сильный ветер грозили большой опасностью тесно застроенным (без отступов и брандмауэров) деревянным домам, которые не один раз от сильной жары и искр даже загорались. Особенно трудная задача выпала на долю Зиновьевской, Городской и Кренгольмской пожарных команд, работавших в сильнейшем дыму и угаре. Дома этой местности заняты большей частью торговыми помещениями со значительными запасами товаров, а вблизи от них расположена и товарная станция Балтийской железой дороги с массой грузов, в том числе и хлопка. К счастью, стараниями упомянутых команд опасность для них была устранена, и убыток ограничился суммой не свыше 5.000 руб. Понесли убытки страховые общества: Саламандра на 2.000 руб.; Северное на 1.200; Балтийское, Московское 1-е Росийское и С.-Петербургское – все вместе на 1.800 руб. Пожар возник в сара при доме Филимонова; причина его не выяснена. Кроме названных пожарных частей, работали на пожаре Иван-городская часть и пожарные Суконной мануфактуры, а пожарные с лесопильного завода Зиновьева подавали своим насосом воду из реки Наровы на довольно далекое расстояние.
30-го сентября, вскоре после полуночи, загорелась лавка купца А.А. Дульцева. Огонь был замечен служащими при лавке, и они, имея свой маленький пожарный насос, хотели сами затушить огонь, но едкий дым преградил им путь, они не смогли проникнуть в лавку, и послали за пожарными. Вольная пожарная команда затушила огонь в какую-нибудь четверть часа. Дом и товары купца Дульцева застрахованы в Русском страховом обществе за 80.000 руб., а мебель в «Россиянине» за 4.000 руб. Убытка приблизительно до 5.000 руб.
6-го октября, в час ночи, подан был сигнал о пожаре на Петровском форштадте, но по выезде оказалось, что горит версты за три от города, домик-особняк, застрахованный в Эстляндском земском страховании за 500 руб. Огонь так скоро покончил со своей жертвой, что помощь пожарных оказалась излишней.
8-го октября, в 11 час. вечера, опять возвещено было о пожаре, но опять оказалось, что горит верст за десять от города, на мые «Большая Сольдина», рига с хлебом. За дальностью расстояния пожарные вернулись обратно. Строение застраховано тоже в Эстляндском земстве за 800 руб.; хлеб же не был застрахован и владелец понес убыток в несколько тысяч рублей. Пожар произошел от поджога из мести.
13-го октября ночью, было обнаружено на Петровском форштадте в доме Семенова, покушение на поджог со стороны содержателя портерной лавки, но по указанию одного из жильцов дома преступление своевременно предупреждено.
23-го октября, в час ночи, сигналы возвестили, что горит где-то, но место пожара отыскать оказалось невозможным благодаря плохому состоянию сигнализации. На другой день узнали, что загорелось в доме Рудакова, на Ивангородском форштадте, но пожар быстро успели потушить. Трактирщик в этом доме показывает убыток в 400 руб. на раскраденных вещах, имущество же его застраховано в 2.000 руб. в «Россиянине». Причина пожара неизвестна.
С. Высокое, Смоленской губ., Сычевского уезда. Октябрь ознаменовался у нас рядом пожаров. Так, 10 октября, в 11 ч. 5 м. вечера, часовым с каланчи было замечено зарево. Пожар оказался в 5 участке в дер. «Нижнее Дулово». Ко времени прибытия пожарной команды горело 6 домов, 4 сарая и 1 овин, которыми пожар и ограничился. Причина пожара – усиленная топка в овине.
Второй пожар случился 12 октября, в 2 ч. 40 мин. дня. Высоковской пожарной команде было дано знать, что во 2 участке горит дер. Гришково. Оказалось, что горел внутри овина овес; внутренние стены овина обгорели, наружные же стены, пристройки и крыша отстояны. Причина пожара – усиленная топка в овине.
Третий пожар имел место 19 октября, в 12 ч. дня, в 4 участке. В дер. Анисимовке сгорел овин крестьянина Степана Харламова; овин был застрахован в 50 руб., убыток же определяется в 100 руб. Причина пожара – сильная сушка льна.
Бердичев. Бердичев считают едва ли не самым населенным и самым промышленным из уездных городов Юго-Западного края. К этому следует прибавить, что он служит и типичным представителем так называемых «владельческих» городов.
Как известно, в названном крае до сих пор сохранилось еще около 70 городов и местечек, принадлежащих на правах частного владения потомкам бывших польских магнатов. С присоединением края к России этим польским помещикам оставили прежние привилегии, захваченные их предками в эпоху шатаний монархической власти в Речи Посполитой.
Что за характер этих привилегий, можно судить по тому, что в Бердичеве, например, владельцы еще и до сих пор имеют свою стражу или, вернее, полицию, при помощи которой взимают дань с привозимых в город товаров. Точно также все доходы в остальных городах империи, со времени введения городового положения, поступающие в распоряжение думы и идущие на благоустройство города, во владельческих городах и местечках поступают их владельцам. Это обстоятельство, сообщая изестный отпечаток всему характеру городского хозяйства, отражается и на противопожарных средствах, как-то: на устройстве пожарной команды, на мостах через реки, часто разделяющая города на две части, на состояние улиц, на устройстве водоснабжения и т. п.
Вот, например, Бердичев, при населении во 100.000, имеет пожарную команду из 3-х отделений, при 12 лошадях и 16 человек прислуги в каждом. Обоз состоит из 2 парных и 2 одноконных бочек, одной трубы и одной линейки с баграми, ломами и щитом. Система упряжки принята дышловая, которая здесь, впрочем, не представляет ничего особенного, так как дышловая упряжка есть общепринятая во всем Юго-Западном крае.
Форма одежды для пожарных также введена, хотя ее придерживаются не вполне, ибо служители хотя и получают крайне скудное вознаграждение, должны, однако, одеваться на свой счет. Долго в пожарной команде обычно никто не служит: при первой возможности каждый стремится перейти на службу к частным лицам, хотя бы в кучера и т. п., а потому они очень неохотно шьют себе форменное платье и во время выездов на них можно видеть самые разнообразные костюмы. Не безосновательно жалуются они и на то, что им не выдают вознаграждения за испорченные на пожарах платье и сапоги. Получая в месяц 12 руб. на всем своем, пожарный, конечно, не может после всякого пожара ремонтировать свой костюм, а потому и на пожарах гораздо больше заботится о своем платье, чем о борьбе с огнем.
Управление всеми тремя отделениями сосредоточено в руках одного брандмейстера. Насколько такая организация противопожарной помощи достаточна для города со 100.000-ным населением, с деревянными строениями, разбросанными на обширной площади – очевидно без пояснений.
Не в лучшем состоянии и другие стороны городского благоустройства, имеющие важное значение для пожарного дела.
Начнем с мостов. Рекой Гнилопятью город разделяется на две почти равные части, отделения же пожарной команды – все три, расположены на одном правом берегу. Если на левой стороне случится пожар, пожарная команда может попасть туда только через мост или через мельничную плотину. Но единственный мост, благодаря усиленному движению через него, постоянно портится и в вечном ремонте; в такие критические моменты остается одна плотина. Но она, огибая обширный пруд, весной и осенью представляет сплошное озеро жидкой грязи, в которой крестьянские телеги тонут по ступицы колес. Не говоря уже о страшных ухабах, на дне этого зловонного озера в изобили разбросаны большие камни, наехав на которые можно не только опрокинуться, но и сломать экипаж. Плотина тянется саженей 300 и поэтому неудивительно, что городские извозчики в пору весенней распутицы отказываются возить на тот берег реки.
Рассказывают, будто один англичанин, приезжавший в Бердичев по торговым делам, хотел пройти через плотину в ботфортах. Дойдя до половины, он вернулся в гостиницу, снял сапоги и грязные же отправил в Лондон, как редкость. Понятно, что происходит вследствие такого состояния путей сообщения во время пожаров. Все еще помнят, как во время большого пожара на заводе Зискинда, пожарная команда, выехав в 8 час. вечера, могла прибыть к месту пожара только в 5 час. утра, когда все было уже уничтожено огнем и от завода остались одни головни.
Но если бы плотина содержалась и в исправном виде, то и тогда двух пунктов сообщения для такого большого города как Бердичев, далеко недостаточно, на что давно уже обращалось внимание даже со стороны правительственной власти, и еще по высочайше утвержденнму в 1874 г. плану назначен был мост ниже плотины; однако его и до сих пор нет, да, вероятно, и не будет, пока город не выйдет из частной зависимости.
Нельзя обойти молчанием и мостики через болотистые ручьи, прорезывающие город в разных направлениях. Достаточно сказать, что целая часть города, «Новое Строение», отделяется от его центра так называемым «Мокрым» ручьем, через который во многих местах вовсе нет мостов, и сообщение между несколькими улицами весной, во время разлива ручья, вовсе прекращается.
До 1888 г. обе «Юридовки» (Большая и Малая) совсем не имели моста, пока из центра города туда не перевели «веселые» дома. Содержательница, для удобства «гостей», на свои средства построила мостик, но когда заведение за какую-то провинность закрыли, мостик, никем не ремонтируемый, пришел в негодность и сообщение в распутицу снова стало невозможным.
О городских мостовых можно сказать то же самое, что и о мостах. Болотистая почва, небрежный ремонт на главных улицах и отсутствие всякого на второстепенных, при усиленном торгово-товарном движении, давно уже снискали печальную известность бердичевским мостовым. В ненастную погоду, когда выбоины и рытвины между разбросанными по улице камнями покрываются жидкой грязью, двигаться по ним можно только шагом. Этому же условию должна подчиняться и пожарная команда – раз желательно, чтобы пожарный обоз доехал до пожара более или менее благополучно.
Пожарное дело в Японии.
Любопытны распорядки огнетушения в этой стране. Первая весть о пожаре подается звоном ко локола, повешенного обычно на верху более или менее высокой башни; колокол звонит до тех пор, пока огонь будет совершенно потушен.
При первом его зловещем ударе, пожарные, обыкновенно занимающиеся вместе с плотниками постройкой домов, прежде всего облекаются в свою форму, а заботливые жены спешат их накормить; затем на ноги надеваются соломенные «вараджи», а в руки берется небольшая, около двух метров длины, тросточка – «тобигютси», наружный конец которой окован железом, для большого удобства при разламывании внутренних перегородок горящего здания. Когда таким образом пожарный воин вполне готов и снаряжен на борьбу с огнем, он выпивает на дорогу чашку воды, берет от жены сначала небольшой билетец, на котором написано какое-нибудь священное изречение, долженствующее вдохнуть в него мужество и предохранять от несчастья, а затем маленькое огниво, какту porte-bonheur и символ очищения. А между тем, пока происходит эта процедура одевания, обувания, питья воды и выполнения религиозных обрядов, пожар, конечно, делает свое дело. Наконец, когда все готово, пожарные в своей курьезной одежде ярких цветов, испещренной страшными драконами и фантастическими воинами, собираются все вместе обычноно на углу какой-нибудь широкой улицы, избранной заранее сборным пунктом, и идут к несчастья.
Случается, что один отряд пожарных встречается на пути с таким же другим. Тут появляется новая задержка: встретившиеся попеременно приветствовали друг друга наклонением особого рода знамен – «матои», состоящих из нескольких разноцветных бумаг, наклеенных на конец длинной жерди. Но вот и злополучное здание, объятое пламенем. 3десь, наконец, пожарные освобождаются от всяких церемоний, быстро бросаются в огонь, карабкаются на крышу, сыплют вниз дождем черепиц, разрушают здание, и дело готово – пожар потушен. Свою победу над стихией пожарные заявляют громкими криками, которые можно изобразить тремя звуками: «й-а-и», водружают «матои» на месте сгоревшего дома, а затем один отряд начинает шумно оспаривать честь победы у другого, поднимаются ссора и крик, нередко заканчивающееся кровавым побоищем.
Хроника пожаров и пожарного дела
(Пожары в Америке. – Факт пиромании. – Девичья пожарная команда. – Английская реклама. – Речь великого герцога баденского. – Пожары в Германии, Галиции, Швеции и пр. – Пожарная команда в Аравии).
На сей раз нам приходится начать с того, чем мы кончили предыдущую хронику – с Америки. Вновь полученные оттуда журналы сообщают некоторые, не лишенные интереса подробности о пожаре в Нью-Йоркском оперном театре, о котором у нас уже упоминалось в хронике предыдущего номера. Здание загорелось утром 27 августа. В какой-нибудь час времени театр сгорел почти до тла; был пощажен огнем лишь фронтон, выходивший к Бродвею. Причина пожара до сих пор не выяснена. В момент появления огня в театре находился инженер, смотритель здания и театральный живописец, некто Корнелиус Горан. Последний занимался в комнате, помещавшейся над уборными артистов, работая над окраской декораций, и первый заметил пожар. Он поспешил к окну и выпрыгнул из него наружу, где и был кем-то поднят и перенесен в безопасное место; однако при этом понес столь сильные увечья, что к вечеру скончался. Не прошло и пяти минут после его прыжка, как из всех окон показались угрожающие снопы пламени, которые вскоре охватили со всех сторон крышу здания. Сильная воздушная тяга раздувала огонь по всем направлениям и пламя не утихло, пока не уничтожило всего, чему можно было гореть. Театральный художник Оперти, у которого покойный Горан работал, явился в театр к самому началу пожара и с грустью созерцал, как сгорали образцы искусства и эскизы, ради которых он не щадил ничего. Внутренность театра была вполне приготовлена к открытию сезона, который должен был начаться через несколько дней. Огонь удалось остановить только в 12-м часу утра. Выгорела вся та часть здания, где располагался театр. По предварительной оценке убыток, причиненный пожаром, доходит до 1.000.000 долларов, и лишь часть этой суммы покрыта страховыми премиями. На счет убытков, впрочем, трудно остановиться на определенной цифре: те же журналы раньше указывали его лишь в сто тысяч долларов.
Вскоре по возникновении пожара в здании оперы, загорелось здание под № 126, на Вустерстрите. Это огромное пятиэтажное строение из кирпича, занимавшее большое пространство по улице. Огонь распространился с поразительной быстротой. Прежде чем явились вызванные пятикратной тревогой пожарные, здания Вустерстрита успели почти выгореть, а здания смежной улицы Принцев превратились в огненное море. Многие из работавших в домах людей должны были спасаться по крышам соседних домов. Боятся, что далеко не всем удалось благополучно выбраться из центра пожарища. Некто Шнерри, выпрыгнув на улицу, понес тяжкие увечья. Мисисс Мэри Генлей, проживавшая в сгоревшем здании, получила смертельные обжоги и скончалась в жестоких мучениях. Две работницы с коробочной фабрики также тяжело обожглись. Один пожарный, Яков Лонгвассер, с пожарным рукавом в руках приставлял спасательную лестницу к одному зданию по ул. Принцев; стена в это время обрушилась, и несчастный полетел вниз головой. У него оказались весьма тяжелые раны, на излечение которых мало надежды. За несколько минут до полудня, когда огонь уже начал уступать действиям пожарных команд, около 12 человек пожарных были посланы наверх одного здания, чтобы направить оттуда водяную струю на противоположную сторону улицы. Едва достиг ли они третьего этажа, как стена заколебалась и рухнула на улицу прежде, чем люди могли подумать о своем спасении. Четверо из них буквально были погребены под обломками стены. Тяжело ранен также пожарный, работавший при одном из насосов. Девушки, одна 31 года, другая 17 лет, одна 9-летняя девочка, работавшие на коробочной фабрике Вагнера, исчезли; предполагают, что погибли в огне. Убыток, причиненный по жаром, превышает 150.000 долларов.
Из Нового Орлеана сообщают известия тоже о настоящем «американском» миллионном пожаре, подобного которому город уже полвека не помнит. Сгорели огромные хлопчатобумажные склады. Перед одной из этих построек, в которых лежало не редко до 50.000 тюков хлопка, прямо на тротуаре тоже был сложен хлопок в довольно большом количестве. Какой-то прохожий бросил туда папироску с огнем, хлопок вспыхнул в одно мгновение; тотчас же загорилось и зданиe, в котором было сложено от 20 до 30 тыс. тюков хлопка; затем огонь перешел на следующий склад, с 50.000 тюков, а вскоре захватил и остальные. Жара была до такой степени сильная, что пожарные не могли почти ничего сделать. Потерю хлопка оценивают в 40.000 тюков, что в переводе на деньги составляет около 2.650.000 долларов. В самый разгар этого пожара огонь показался в другом квартале, где большая часть зданий была деревянная. И здесь пожарный убыток достиг 1/4 милл. долларов.
21 сентября в штате Orio, на железнодорожной линии между Питсбургом и фортом Вэйне, произошло столкновение товарного поезда с пассажирским, причем оба они загорелись. Девять человек убито и пять ранено.
24 сентября в Нью-Йорке, в синогоге, в присутствии свыше 1000 богомольцев, преимущественно женщин, собравшихся на празднество иудейского нового года, раздались крики: «Пожар, горим!» – и хотя тревога оказалась напрасной, но паника произошла страшная: народ бросился вон, столпившись на лестнице. Четверо было раздавлено до смерти, 12 человек тяжело ранены.
Замечательный факт пиромании рассказывается в тех же газетах. Брандмайор сан-францисской пожарной команды арестовал недавно молодую 15-летнюю девушку, заподозренную в поджигательстве. При расследовании оказалось, что она действительно произвела шесть поджогов в доме, находилась в услу жении, и натворила много других более невинных чудачеств. Вскоре по поступлении ее в дом, семейство, которое наняло ее в качестве служанки, стало замечать последовательный ряд инцидентов самого таинственного характера. То в неурочное время звонил колокольчик, находившийся у входной двери, и случалось это по большей части среди ночи, перед рассветом, то со звоном разлетались оконные стекла от ударов кусками угля и камнями. 25 июня, наконец, вспыхнул первый пожар, но происхождение его осталось для всех тайной. Немного времени спустя произошло несколько пожарных инцидентов также и в соседних зданиях, соединенных между собой посредством веранд. Всего пожаров обнаружено шесть. Следствие, произведенное брандмайром Тоуэ, констатировало факт поджогов, но личность преступника оставалась необнаруженной.
Наконец, девушка, искусно скрывавшая до того времени следы своих преступлений, была схвачена с поличным в тот момент, когда она для чего-то выламывала окно. Ей отказали от места. Случай этот возбудил в брандмайopе подозрение и он привлек девушку к допросу. Она созналась во всем. По ее словам, она действительно произвела в доме порчу многих вещей и все случившиеся за время ее служения пожары, но сделала все это по независящим от ее воли обстоятельствам, так как к семейству, в котором жила, она отнюдь не питала неприязни.
На судебном допросе с ее слов брандмайором записано слдующее:
«Живу я на углу улицы Маркет и аллеи Резервуар. 16 июня где я нанялась прислугой к господам Э., улица Голлас; все пожары, случившиеся в их доме со дня моего поступления к ним, произвела я; я же разломала и окно в их доме. Поджоги я делала на задворках, в средней части здания, около дверей, и пользовалась для этого горным маслом, которое нашла в кружке. Я поджигала дом потому, что у меня было непреодолимое желание произвести пожар, и никто не подстрекал меня к этому. Мэджие Кёммингс».
Поджигательница – худенькое миниатюрное создание и, по-видимому, глубоко чувствует свой позор. Она горько плакала, когда ее поместили в тюрьму при лечебнице, и жаловалась на то, что хотя она и сознает свою вину, однако не в силах избавиться от своей страсти. Случай, напоминающий происшествие, недавно сообщавшееся в наших газетах: в Орле приезжая девушка, остановившись в гостинице, подожгла свой номер, и на вопрос, зачем она это сделала – отвечала, что ей хотелось посмотреть, как действует местная пожарная команда.
Не указывают ли подобные факты на основательность мнения, высказывавшегося не раз врачами-психиатрами, что при известного рода нервных и психических расстройствах, и особенно в отроческом возрасте и ранней юности, пиромания является нередко трудно победимым инстинктивным влечением и почти неисцелимым недугом, который к счастью, однако, скоро проходит, не оставляя по себе никаких следов в субъекте, страдавшем им?
Обращаясь от великой заатлантической колони к ее европейской метрополии, в английских газетах встречаемся с интересным известием, касающимся также прекрасного пола, но отнюдь не прискорбным, а в высшей стенени приятным. Мы уже сообщали некоторое время тому назад о женской пожарной команде в Америке. Теперь американским дамам начинают подражать английские мисс.
В женской Галловейской коллегии, в Сюрревее, организована пожарная команда из девушек-студенток, которые задались целью научиться отстаивать от огня великолепное здание коллегии, стоившее громадных сумм. В октябре прошлого года эта пожарная команда получила вполне правильную организацию под руководством ее начальницы мисс Бишоф.
Состоит она из трех отделений, по десять студенток в каждом; все они упражняются, время от времени, в различных маневрах огнетушения.
Маневры заключаются в том, что оъявляют, конечно, мнимый пожар в той или другой комнате здания. Тогда, по команде: «На работу!» –подкатывают к двери комнаты машину; «цепь» пожарных мисс направляется к ближайшему источнику и запасается водой. Насос приводится в действие двумя девушками, другие в это время с большей или меньшей быстротой и искусством работают около рукавов.
Маневры заканчиваются командой: «Довольно!» или «Идите!». Тогда все орудия опять устанавливаются на прежние места.
Бывают экзерциции с гидрантом, который наводится на ближайший пункт предполагаемого пожара. В этом упражнении принимают участие по шесть студенток из каждого отделения. Как только поднимается тревога, 100 фут парусинных рукавов раскручиваются, а иногда к ним присоединяются и добавочные рукава, сообразно с расстоянием, на котором происходят маневры. При словах: «Развертывайтесь!» – рукав направляется на предполагаемый огонь. Упражнение это исполняется также успешно, и по команде: «Довольно!» или «Идите!» – рукава трубы проворно разбираются, и труба, привязанная обычно к гидранту, опускается.
В английских же журналах встречаемся с замечательным образчиком рекламы, не останавливающейся ни перед чем и умеющей пользоваться всевозможными средствами для своего успеха.
Английский закон о фабричных и мастерских, изданный в 1891 г., вступилл, наконец, в полную силу, и владельцы английских фабрик и складов строго обязываются обзаводиться собственными средствами для спасения и предохранения рабочих на случай пожарной опасности.
И вот по этому случаю в специальных журналах пожарного дела появляются рисунки и широковещательное описание лестниц, по устройству своему, правда, пригодных для больших зданий и различных общественных учреждений, но едва ли что-либо особенное представляющих, и, главное, известных не со вчерашнего дня. По словам рекламирующих эти лестницы статей, они, конечно и прочны, и крепки и недороги, и безопасны, и, главное, охотно, будто бы, признаются за таковые санитарными властями, ручательство которых необходимо по смыслу упомянутого законодательного акта.
Рисунок представляет весьма несложное приспособление «лестниц со ступеньками», утверждаемых на городских постройках, с баллюстрадами в верхней части и неизбежными балконами при каждом окне.
А – самая близкая к крыше лестница, по которой можно всходить на крышу или спускаться на балкон.
В – лестница, ведущая вниз, с одного балкона до другого.
С — лестница со ступеньками и патентованной железной кольчатой цепью; это главная лестница для спасания через окна в случае пожара.
Все эти лестницы из предосторожности, принимаемой против воров, к земле не прикрепляются, и лестница Д – также передвижная; она кладется преимущественно на балкон и опускается на землю лишь в случае опасности.
На этом же рисунке изображен огнетушитель с гидрантом, по поводу которого рассказывается, что в Англии теперь ни один новый дом, ни одна школа, промышленное заведение или больница будто бы не строятся без подобного приспособления, и даже старые здания предполагается, будто бы, снабдить подобными огнегасителями в самом недалеком будущем. В прежние годы, размышляет статья, сопровождающая рисунок, множество старинных исторических зданий горели именно вследствие недостатка надлежащих пожарных приспособлений, но теперь, благодаря массе рациональных практических мероприятий, такие пожары стали значительно реже.
Рисунок, который мы сочли не лишним воспроизвести, изображает наружные пожарные лестницы, приспособленные фирмой «Мериветтер и сын» к высочайшему жилому дому в Лондоне, а именно к дворцу королевы Анны.
Статья прибавляет, что и строения, соседние с дворцом, также снабжены как этими лестницами, так и полной системой огнегасительных механизмов фирмы тоже, конечно, «Мериветтер и сын».
Заканчивается статья, как и подобает, выпиской из нового закона о фабриках и мастерских, которая гласит:
«Каждая фактория, основанная после 1 января 1892 г., при наличном составе 40 рабочих, должна иметь свидетельство от санитарных властей своего города в том, что у нее имеются предохранительные средства для спасения людей на случай пожара. Фактории же, не обладающие таковыми, считаются нарушителями законов. Санитарным властям вменяется в обязанность осматривать все фактории и выдавать или не выдавать упомянутые свидетельства, смотря потому, исполняются ли предписанные правила или нет».
Ну как же, в виду подобного закона, обойтись без фирмы «Мериветтер и сын»?
Органы пожарного дела в Германии не без удовольствия цитируют прекрасную речь баденского великого герцога Фридриха, произнесенную им недавно в Ларе на собрании баденской пожарной команды, которое он удостоил своим посещением. Вот эти «велико-герцогские» слова:
«Мы находимся в среде общества, которое, преследуя воз вышенные цели, клонящиеся к благу нашего народа, развивается с каждым днем все более и более в смысле благотворного воспитательного учреждения, возрастает в задачах самопожертвования, любви к ближнему, взаимной помощи; учреждения, которое даже молодым силам, входящим в его состав, внушает cознаниe того, что основами счастья и благо денствия семейства, общины и государства служат принципы самопожертвования и дисциплины. Не удивляйтесь моим словам о дисциплине, о послушании: без послушания не может быть успеха ни в городской, ни в общественной, ни в личной жизни. Подчинение должно существовать уже по одному тому, что помимо него невозможно никакое усовершенствование, никакое счастье на рода, так как оно служит главным основанием каждой правильной государственной формы. Пожарные с давних пор подают пример покорности этому принципу, и я уверен, что и в тяжелые времена они всегда будут готовы стоять за право и спокойствие граждан, за порядок и безопасность общины и государства».
Для хроники собственно пожаров находим, между прочим, следующие известия.
7 сентября в Кильском порту взорвало нагруженное пертролеем судно – одномачтовую яхту, снаряженную для отправки в Копенгаген. Из двух матросов, находившихся во время взрыва на яхте, один погиб, другой страшно обжегся. Причина взрыва хорошо неизвестна; предполагают самовозгорание петролея. Яхта разлетелась в щепки и часть петролея разлилась огненным потоком по воде, к счастью, впрочем, не в большом количестве.
Из Познани сообщают от 16 сентября о пожаре, уничтожившем большую половину поместья Киержно, близ Подзамтше. Во время катастрофы в пламени погибли два человека и многие понесли тяжкие увечья.
Вольная пожарная команда св. Анны в Штейермарке, в Виртемберге, была немало удивлена, когда рано утром 21 сентября, услышав пожарный сигнал и явившись немедленно на место пожара, увидела в пламени свою собственную каланчу, сооруженную всего несколько недель назад на взносы членов и пожертвования горожан. О тушении пожара нечего было и думать, и пожарные должны были озаботиться только тем, чтобы огонь не перешел на близ лежащие службы. Каланча сгорела до основания.
25 сентября, в 5 ч. пополудни, в Гамбурге, обитатели двухэтажного дома на Гиебельштрассе заметили пожар; кое-кто из них бросились было тушить его, но огонь распространялся с такой яростью, что они поспешили известить о несчастье пожарную команду, два обоза которой и явились немедленно место бедствия. На вопрос, остался ли в горевшем доме кто-либо из жильцов, пожарные получили отрицательный ответ и потому ограничились тушением огня и предохранением от пожара соседних построек. Между тем, когда пламя удалось уже погасить, в этаже, занятом под квартиру одного семейства (Линдигкейт), найдены были обуглившиеся трупы 6-летнего мальчика Линдигкейт, 3-летней сестры его и еще одной девочки. Гибели детей не предполагали ни их родители, ни другие обитатели дома, так как во время огнетушения неслышно было никаких криков о помощи. Дети, занятые, по всей вероятности, игрой, не заметили пожара и вскоре, без сомнения, задохнулись от дыма.
В Цетау, в Саксонии, 10 октября сгорело несколько ферм с изобилием плодов после только что собранной жатвы. После пожара в здании обгоревшей мельницы нашли труп местного торговца Зейферта.
Одновременно с этим огромный горный участок Геннегаушен, в Саксонии, сильно пострадал от пожара. Загорелась антрацитовая гора, и погасить огонь долго не удавалось. Убыток весьма значительный.
13 октября сгорела сторожевая будка при железной дороге, недалеко от Штальна, в Померании, причем в пламени погибли двое малюток-детей сторожа, находившегося в то время вместе с женой на полпути дороги.
В Дрентове близ Штеттина, сгорело недавно 18 жилых зданий. Причина пожара довольно интересна. Один хозяин хотел пристрелить свою собаку; животное лежало в конюшне. Выстрел из ружья положил собаку на место, но в то же мгновение вспыхнула солома, пламя с быстротой распространилось по всей конюшне, перешло на соседние постройки и, несмотря на помощь скоро прибывших пожарных, уничтожило целых 18 домов.
В ночь с 25 на 26 сентября сгорел в Люксембурге казенный сиротский приют. 45 питомцев счастливо спасены из пламени без всяких повреждений.
Прелестная тирольская деревушка Рейт, расположенная на полтора часа езды от Цирля, в гористой живописной местности, часто посещаемой туристами, недавно стала жертвой большого пожара. Выгорела лучшая улица деревни с более ценными зданиями, церковью, церковным домом и училищем. Церковь, построенная всего 3 года назад, сгорела до основания.
Большая часть городка С.-Леонарда, в Каринтии, пожаром обращена в пепел.
В минувшем сентябре в Галиции произошел следующий трагический случай. Вблизи городка Зейбуша были назначены воинские упражнения, в которых вместе с другими должен был участвовать и 56-й австрийский пехотный полк. Маневры были рассчитаны на несколько дней, и войска были расквартированы по крестьянским домам недалеко от места, предназначенного для маневров. Упомянутый полк почему-то пришлось перевести на одну ночь в деревню Мощаник. В фермерском дворе, стоявшем в стороне от других построек, было отведено место для одного отряда солдат, и они поместились на ночевку в большой комнате для рабочих, где и улеглись после раннего ужина, утомленные дневными хлопотами. Ночью поднялась страшная буря, молния ударила в мызу, которая и была вскоре охвачена пламенем. Крепко заснувших солдат разбудили только вопли и крики остальных обитателей фермы. Но было уже слишком поздно: вся комната успела наполниться густым дымом, из единственной двери навстречу несчастным выходили грозные столбы пламени, окна были также в огне, так что спасаться через них не было возможности. Наконец пришла помощь: солдаты, расположенные в других местах деревни, сделали попытку спасти товарищей из горевшего дома. Пренебрегая своей жизнью, они проникли в комнату, где задыхались несчастные, и попробовали ведрами заливать огонь. Но когда им это удалось, они увидели перед собой лишь несколько трупов, а остальные скончались на их глазах. В пламени погибло семь солдат, а шестеро их товарищей по ночлегу получили столь сильные ожоги, что на выздоровление их почти нет надежды. На погребении погибших присутствовал в числе других эрцгерцог Альбрехт, который, по получении известия о катастрофе, поспешил приехать в Мощаник, чтобы оказать жертвам несчастья последние воинские почести.
Из Стокгольма сообщают, что там 21 сентября сгорела большая часть рабочего предместья Скöнсберга. Свыше 300 человек остались без крова.
В Константинополе французский театр, недавно построенный на главной улице предместья Перы, утром 26 сентября уничтожен пожаром. Несчастья с людьми не было.
Вот и все новости пожарного дела за последние две недели.
Но так как из Константинополя в Aзию прямой путь, то и мы закончим нашу хронику Аравией, благо к тому и случай представляется. В одном из лондонских журналов мы встретили рисунок, изображающий диких сынов пустыни за пожарными экзерцициями, с лаконической подписью: «А Fire Соmраnу in Arabia» – но без всякого пояснения к этому рисунку в тексте. А потому, заинтересовавшись рисунком, и помещаем его, ограничившись поневоле одною подписью.
Система выдвижных клапанов Йос. Бедуве в Аахене. Наиболее распространенный до настоящего времени способ для быстрейшего вынимания клапанов в насосах заключается, как известно, в системе так называемых клапанных конусов, причем один, два или даже все четыре клапана располагаются в металлических конусах, которые, подобно кранам, плотно вделываются в отверстия, просверленные во всасывающем и нагнетательном проводах.
Это устройство имеет, однако, различные недостатки, которые при случае могут оказаться более чем нежелательными. В видах экономии места и работы, конусы принято делать столь малого размера, что клапаны при движении весьма легко могут выскакивать из них; точно также выдвиганию конуса может помешать какой-нибудь застрявший клапан, и таким образом воспрепятствовать исполнению той цели, для которой он предназначается. Не менее важно и то обстоятельство, что обращение с клапанными конусами требует особо тщательной бережности, ибо при малейшей неосторожности, малейшем толчке, например, клапаны, заключенные в тонко отшлифованные коробочки (конусы), страдают настолько, что отказываются сопротивляться дальнейшему давлению. При сильном морозе вынимание их сопряжено также с восьма большими затруднениями. Вследствие всех этих причин услуги, оказываемые дорого стоющими клапанными конусами в момент приведения аппарата в действие, бывают нередко весьма двусмысленного качества.
Недостатки клапанного конуса, приведенные выше, совершенно устраняются, по словам немецких журналов, введением «системы выдвижных клананов» (фирмы Бедуве), причем управление клапанами в смысле быстроты снимания и надевания вполне выдержи вает сравнение с клапанным конусами и малейшие шансы на повреждение их сами собой уничтожаются.
Клапаны устраиваются таким образом, что их можно в течение каких-нибудь 4-5 секунд как удалить, так и снова вставить. Все четыре клапана укрепляются на одной общей поверхности, которая играет роль выдвижного ящика. Их укладывают в горизонтальном положении прямо под стакан (у насоса). Металлическая дуга служит затем, чтобы крепко прижимать к стенке ящика ту поверхность, на которой клапаны укреплены.
Простота этого устройства говорит сама за себя, и обращение с аппаратом в таком его виде может быть поручено любому, даже непосвященному в дело служителю.
При обильном пропускании воды через клапаны и полном извержении ее через обе цилиндрические трубки всасывающого насоса, эта система устраняет вполне возможность остановки машины от засорения тинистой, песчаной или вообще нечистой водой, являясь в то же время почти нечувствительной к влиянию мороза.
Дальнейшие преимущества этой системы заключаются в легкости обращения с ней, в возможности при ней давать правильную и постоянную водяную струю и малой затрате физических сил на приведение ее в систему, для чего требуется самое ограниченное число прислуги.
Новая огнеупорная краска.
Недавно в Манчестере (Америка) были произведены опыты над новой чудесной краской, обнаружившей в высшей стенени огнеупорные свойства. Изобретатель этого состава, экипажный маляр из Манчестера, уверяет, что он может выкрасить этой краской пол, потолок и стены комнаты, наполнить комнату до половины стружками, облить последнюю 5-ю галлонами керосина и зажечь все это без малейшего риска для живописи, на которой не остается никакого следа от горения, кроме, в худшем случае, копоти. Он утверждает, что в продолжение десяти лет, посвященных им своему мастерству, вел опыты, произведенные им над этим составом, сопровождались одинаковым успехом.
Окрасив им, например, две доски, он приставлял одну из них ребром на поверхность другой и в образуемом таким образом углу разводил огонь самой высокой температуры: ни на живописи, ни на самой доске, по его словам, не оставалось вовсе следа от горения. Затем он брал кусок дерева, пропитывал его алкоголем и, высушив, обмазывал своей огнеупорной краской. После того он насыпал на доску угли и как только одна груда их гасла, тотчас же заменял другим блокалильным жаром: доска, по его уверениям, оставалась невредима.
В другой раз, взяв также кусок дерева и подвергнув его четырехчасовому испытанию над газовым рожком, продержал в продолжении еще четырех часов над пламенем спиртовой лампы и завершил это двойное испытатние тем, что продержал над доской в течение получаса пламя паяльной трубки (из плавкого металла), дающей, как известно, весьма сильный жар: изобретатель уверяет, что в результате этих испытаний доска не понесла ни малейшего вреда. То же самое оказалось и при испытании этой краски водой. Однако мы опасаемся, не слишком ли преувеличено известие об этом чуде.
Если бы все, что говорится в пользу огнестойкости нового состава, оказалось правдивым, то отчего бы не демонстрировать последнее в более широких размерах, а именно, хотя бы обмазать угли краской и бросить в доменную печь: основываясь на доказательствах, приведенных изобретателем огнеупорного состава, каждый вправе ожидать, что угли останутся нетронутыми огнем.
Медленно горящие (воспламеняющиеся) постройки.
В последнее время, говорит «Mechanical News», упорные искания абсолютно огнестойких веществ для применения их в различных сооружениях дали много места экспериментам если не радикального, то, быть может, значительно практического и многообещающего характера.
И если даже предположить, что материал, обладающий всеми необходимыми огнеупорными качествами уже находится в руках искателей, то, во всяком случае, он малодоступен в настоящее время по своей дороговизне. Опыт, однако, доказывал слишком часто, что так называемые несгораемые сооружения в действительпости не таковы, и что они нередко с замечательной быстротой и поспешностью сгорали в тех случаях, когда огнестойкость их была подвергнута действительно строгому испытанию. В общественном доверии к этому термину, употребляемому с таким легкомыслем, успела образоваться весьма значительная трещина, и теперь замечается гораздо больше общественного участия к многочисленным опытам с медленно воспламеняющимися веществами, о которых, впрочем, никто и не утверждает, чтобы они абсолютно сопротивлялись самому сильному огню.
На одном из подобных опытов, произведенных не так давно в Бостоне, получились весьма хорошие результаты: было испытано, между прочим, прочное сооружение из обшив ных досок при постройке внутренней стены, где кирпичи нельзя класть вместо косяков, укладываемых поверх балок, как это принято на практике. Столь же благоприятные опыты производились над предметами из терракотты, гипса, магнезиального кальция (для укрепления луженых печных заслонок и ставень), виндзорского цемента из сухого известкового раствора, который не распадается на части ни от жара, ни от соединенных влияний воды и тепла. Практика ясно доказала, что только те вещества и соединения без особенно высоких затрат могут быть употреблены в дело, которые способны сопротивляться огню и замедлить воспламенение на столько времени, сколько требуется для тушения пожара.
– За время с 1860 по 1887 г. включительно всего пожаров насчитывается в 49 губерниях Европейской России (без области Войска Донского) – 782.353, из которых на долю городов приходится 61.737, а на селения – 720.616. Таким образом, пожары наиболее распространены в деревнях, что и неудивительно, так как пожарная часть в уездах находится далеко не в удовлетворительном состоянии и, несмотря на улучшения, вводимые особенно в последние годы, заставляет желать еще лучшего. Из всего числа пожарных случаев 91.208 произошли от поджога, что составляет 11,7%. Такой громадный процент невольно обращает внимание на это зло, имеющее в большинстве случаев подкладкой или корыстные виды, или же чувство мести.
Всего строений сгорело 2.819.592, и убытки выразились колос сальной цифрой в 1.348.742.400 рублей;
В среднем горело в городах 2,3 строения и в уездах 3,7, причем средняя стоимость горевшего строения определилась в первом случае, в 2.242 руб., а во втором всего только в 383 руб., т. е. хотя в уездах и получается для числа горевших строений величина значительно большая, но принимая в соображение, что стоимость их чуть не в 6 раз меньше, окажется, что городской пожар несравненно убыточнее, так как зажиточность городского населения находится в лучших условиях, и притом в городах иногда в одном доме заключается целое состояние, сразу возвышающее среднюю стоимость пожарных убытков.
На одно городское поселение приходится в среднем 110 пожаров, на одно сельское только 15; на один пожар насчитывается 5 квадратных верст, пространства. Из 100 строений, находившихся в течение 28 лет в населенных местах, сгорело в городах 18,5 (почти 1/5) и в уездах 24,6 (почти 1/4).
Пожарных убытков приходится на одного человека:
в 1860–1865 гг…………..88 коп. в год
в 1865–1869 гг…………..92 коп. в год
в 1870–1874 гг…………..138 коп. в год
в 1875–1877 гг…………..95 коп. в год
в 1880–1882 гг…………..103 коп. в год
в 1883–1887 гг…………..83 коп. в год
в среднем………………..97 коп. в год
Как видно, наибольшйй убыток приходится на время 1870–1874 гг., но зато следующее пятилетие выделяется по своей наименьшей цифре. В последнее пятилетие, 1883–1887гг., величина убытков значительно понизилась, что отчасти объясняется улучше нием пожарной части. За все 28 лет на городского жителя па дает убытков 33 руб. 63 коп. или 1 руб. 16 коп. в год; на сельского же 14 руб. 60 коп. или 52 коп. в год.
Сравнительно с прежними годами, сила пожаров видимо ослабевает, что доказывается следующими данными, выражающими среднее число горевших строений в один пожар:
в 1860–1864 гг…………..4,9
в 1865–1869 гг…………..4,5
в 1870–1874 гг…………..4,2
в 1875–1879 гг…………..3,5
в 1880–1882 гг…………..3,3
в 1883–1887 гг…………..3,0
__________________________________________
За редактора Д. Покровский. Издатель граф А.Д. Шереметев
Подписка и объявления принимаются в Конторе журнала.
С.-Петербург, Шпалерная, д. 18, - Телефон № 1230.
За редактора Д. Покровский. Издатель граф А.Д. Шереметев
Тип. Р. Голике, Троицкая ул., № 18.
