1892
15
Впервые в сети интернет мы размещаем для свободного скачивания и прочтения, в некоммерческих целях, первое русское периодическое издание - журнал Пожарный, 15 номер за октябрь 1892 год
1. Официальные постановления и распоряжения
2. Как устранить аномалии акционерного страхования
3. К вопросу о деревенских пожарах
Приказ С.-Петербургского Градоначальника от 26 сентября
При осмотрах домов замечено, что во многих дворах нагроможден разный ненужный строительный хлам; там же, где находятся кладовые и товарные склады, сложены в беспорядке пустые ящики, бочки и солома. Такое загромождение дворов, помимо общего неблагоустройства, может представлять большую опасность в пожарном отношении, затрудняя движение пожарного обоза. Поэтому, независимо от сделанных указаний по отдельным случаям в приказах по полиции, нахожу необходимым обратить на это обстоятельство вообще особое внимание гг. приставов для установления надлежащего надзора через посредство подведомственных им чинов за соблюдением должного порядка в домовых дворах, в предупреждение и ослабление, как возможных пожарных бедствий, так и развития эпидемических заболеваний.
... (страница утрачена)
.
Предположим, что оно было бы застраховано не в 8, а в 4 тыс. 800 руб.: тогда, во-первых, был ли бы смысл поджигать? – а, во-вторых, если бы оно точно также сгорело, был ли бы смысл подозревать в этой случайности преступную умышленность?
Предвидим возражения, и заранее соглашаемся, что при современном состоянии торговли и промышленности, немало бывает соблазнительных положений, когда поджог имущества является если не единственным, то, по крайней мере, вернейшим средством для выхода из денежных затруднений: фабрика, страдающая перепроизводством плохо идущего с рук товара, мастерская, поглотившая много хозяйских денег и не имеющая заказов, торговое заведение, наполненное залежавшимся товаром, не находящим покупателей – подобного рода имущества, застрахованного хотя бы и не дороже своей стоимости, недобросовестного их собственника могут еще соблазнить на поджог, ибо при честной их реализации ему бы угрожал неминуемый убыток, иногда весьма чувствительный.
Но к данному случаю и это соображение не подходит: реализовать недвижимое имущество в виде дома, приносящего доход непосредственной отдачей внаймы жилых квартир, не представляет ни каких-либо затруднений, ни чувствительных убытков. И если такое имущество застраховано не свыше своей действительной стоимости, то, повторяем, нет смысла его поджигать, так как не представится затруднением продать, и весьма трудно подыскать такое запутанное положение, при котором первое могло бы оказаться предпочтительнее второго.
Итак – был ли в данном случае действительный поджог, или только несправедливое в нем подозрение – повод и причина к тому или другому остаются те же и заключаются в высокой оценке. Но кто же в ней виноват? Неужели один пострадавший и от пожара, и от судебного преследования?
Ведь был же кто-нибудь, при чьем посредничестве и с чьей помощью ему удалось осуществить такую фиктивную оценку в форме страхового полиса?
Цените свое, свою собственность дороже надлежащего — свойственно каждому, и преступления не составляет, ибо запрос в карман не лезет.
Страховки общества принимают риски на страх не по одним заявлениям их владельцев, а на основании осмотров и оценок этих рисков компетентными людьми, без которых ни одно страхование не заключается, да и заключить немыслимо, особенно в таком центральном пункте, как Петербург, резиденции почти всех страховых обществ.
Значит, и имущество еn question не могло избежать этих обычных страховых мытарств: его, несомненно, уполномоченные от страхового общества лица осматривали, ценили, и если при этом владелец со своей стороны предлагал оценку невозможную и подозрительную, не только имели право, но даже обязаны были и собственной добросовестностью, и общественным, доверием, отказаться от такой сделки, чтобы и общество избавить от возможного убытка, и не «вводите вора в грех».
Между тем они, по-видимому, без особых затруднений соглашаются на безобразно-высокую оценку, ибо общество без всяких околичностей, очевидно успокоенное полученными от них сведениями об имуществе, принимает его на страх в желательной для владельца сумме.
Этого, конечно, не случилось бы, если б уполномоченные признали оценку невозможной; а если б случилось последнее, то не случилось бы ни пожара, ни напрасной судебной волокиты над невинным гражданином.
Но, увы! – всему этому суждено случаться, и вероятно еще долгое время, до той поры, пока или правительство возьмет акционерное страховое дело под свою строжайшую и ближайшую опеку (что, скажем, кстати, едва ли бы было желательно в интересах, самого акционерного страхования), или сами гоги и магоги страховой промышленности возьмутся за реформу своей агентуры для постановки ее на более разумных началах.
О правительственном контроле над ней было уже в общих выражениях возвещено, но мы сомневаемся, чтобы контроль этот при существующем распорядке агентской деятельности, мог принести какую-либо осязательную пользу, и всего возможнее, что и в практике он только стеснит страхователей, если не будет действовать, а скорее всего, усвоит себе такой же приблизительно платонический характер, каким отличается, например, контроль присутствий по городским делам над городскими думами и управами, или строительных отделений над строителями, архитекторами и подрядчиками, или санитарных комиссий и торговых полиций над лавочниками, пекарями, колбасниками и пр. т.п. людьми. Потому что для серьезного и действенного наблюдения над почти 5.000-й армией страховой агентуры, развеянной по всему пространству России и Европейской и Азиатской, понадобилось бы почти такое же число наблюдателей, и притом сведущих в делах, за которыми нужно блюсти, обладающих массой специальных сведений и по строительному, и по пожарному делу в различных местностях, – и главное – искренне преданных своим обязанностям.
Никто, конечно, не станет спорить, что таких людей и в таком количестве найти невозможно, да и создать по щучьему велению нельзя, по крайней мере, в ближайшем будущем.
Сводить же административный контроль над страховой агентурой к осложнению теперешних обязанностей местной администрации и в частности полиции лишней функцией – значило бы заранее обрекать его на небытие, и лишь на бумажное существование в пыли губернских и уездных канцелярских архивов. Много симпатичнее и гораздо существеннее в интересах как общественного спокойствия и порядка, так и успехов страхового дела, если бы сами страховые общества, хотя бы под СВЕЖИМ впечатлением обнародованных предположений о касающихся их внутренней политики правительственных мероприятиях, озаботились предупреждением их посредством тех или других мер, направленных к упорядочению своей агентуры.
Это тем более желательно, что для них самих легко достижимо и осуществимо, и если б распорядители их судеб были озабочены не одним, так сказать, поденным заработком, на приобретение возможно большего количества страхований, а и солидностью, и прочной будущностью своих предприятий, они бы давно сами постарались об осуществлении таких мер.
Вот, например, отчего бы не исправить в страховых уставах в смысле изменения характера пожарных вознаграждений?
Во всех теперешних уставах издавна красуется, в виде особого пункта, основной принцип огневого страхования, гласящий, что оно отнюдь не должно служить источником прибыли, а лишь возмещением убытков. На практике пункт этот испытывает судьбу многих статей Свода Законов, содержащих прекрасные и высоко поучительные основы счастливой и добродетельной жизни, над которыми, однако, действительная жизнь издевается самым беспощадным образом, или вовсе игнорируя их, или устраняя со своего пути, или беспрепятственно обходя, или, наконец, опрокидывая, коверкая и ломая как случится.
В большинстве таких случаев и законодательство, и правосудие бывают вынуждены мириться с самоуправством, действительности над «мертвой буквой» благожелательных, но трудно исполнимых законоположений, и смотрят на их нарушение более или менее снисходительно.
Не слишком ревниво смотрят они и за неуклонным соблюдением упомянутого страхового правила: масса примеров, в изобилии встречающихся за последнюю четверть века, не оставляет сомнений в том, что под впечатлением и давлением строительной и промышленной горячки, овладевшей русским обществом с 60-х годов, среди него зародилась и, под покровом безнаказанности, расцвела более или менее пышно немалочисленная клика зловредных спекулянтов, ставящих одной из главнейших целей своей практической деятельности именно нарушение вышесказанного страхового правила.
Кому не известны целые улицы карточных построек, украсивших наши города и веси как бы нарочно для того, чтобы они как можно больше и чаще выгорали, возведенных и возводимых, без всяких планов, строительных правил и противопожарных предосторожностей? Известно это, и ближе всех, и самим страховым обществом - лучшее тому доказательство - что они то и дело объявляют целые околотки в городах (даже столичных, например, в Москве) и целые сплошные селения лишенными прав на их услуги, отказывая стоящим в их черте строениям, в страховании.
А между тем было бы много радикальнее и полезнее, если бы, вместо подобного паллиатива, они дополнили свои уставы тем пунктом, который обязывал бы каждого страхователя, потерпевшего от пожара в недвижимом имуществе, употреблять получаемое им вознаграждение за убытки не иначе, как на возведение такого же строения, как и сгоревшее, или на приведение в прежний надлежащий вид такого, которое не горело, а лишь потерпело повреждения.
Принимая в соображение, что злонамеренные люди поджигают свои владения в большинстве случаев для того, чтобы развязавшись с ними, получить свободные средства для других афер, от одной этой меры можно бы было ожидать, что она «как рукой снимет» их алчные аппетиты в этом направлении.
Но почему бы и не расширить этого правила в том смысле, чтобы сами страховые общества и возводили новые здания взамен истребленных огнем, и ремонтировали строения им поврежденные?
Во всеоружии материальных средств, с изобилием штатом агентов, архитекторов и всякого рода техников, они бы имели возможность исполнять эту миссию и много быстрее, и много надежнее, и даже много дешевле, чем любой страхователь в состоянии это сделать на получаемое от них вознаграждение.
А при такой постановке дела страховая оценка потеряла бы свой теперешний острый характер, сохранив значение лишь для точного определения страховой премии: страховое общество, за известную премию, обязывалось бы вознаградить страхователя за сгоревший дом, сарай, фабрики и т. д. точно таким же новым домом, сараем, фабрикой и т. д., не стесняясь счетом издержек на эту новую постройку, и спокойно оставляя у себя в кассе излишек условленного пожарного вознаграждения, если бы такой от расходов на постройку получился.
Этот порядок, распространенный вместе с недвижимостью и на движимое имущество, равно как и на товары, лишил бы смысла всяческого покушения на поджоги с корыстной целью, кроме разве редких, исключительных случаев.
Не говорим уже о теоретической несообразности существующего ныне порядка вознаграждения наличными деньгами с истинной задачей огневого страхования: предположим большой пожар в маленьком город; десятки страхователей-домовладельцев, получивших от страховых обществ сотни тысяч рублей, в затем бросивших свои пустыри незастрахованными, а деньги оставивших у себя в кармане. Это ли цель огневого страхования?
Скажут, что такой случай на практике невозможен, что это не более, как абсурд: не станем утверждать противного, но, тем не менее, он, как и всякий абсурд, лишь крайний логический вывод из теперешнего порядка вещей, указывающий на его логическую направленность.
Что же касается агентуры самой по себе, без отношения к страхователям, то ее постановка представляет, как мы уже не раз намекали и предыдущих статьях, не меньший логический абсурд: обусловливать кусок хлеба добычей того или другого числа рублей, и в то же время желать и требовать, чтобы работник был крайне осторожен, осмотрителен и воздержен в добывании этих рублей – значит требовать невозможного, и подобное требование имело бы смысл единственно в том случае, если бы работник знал, что кусок хлеба обеспечивают ему лишь те рубли, которые добыты непредосудительным и правильным способом. А этого-то именно теперешний агент и не обязан знать: каких бы там дорогих и опасных рисков он не набрал, свои проценты он все равно получит сейчас; а застрахованное им имущество хоть все сгори — ему и от этого будет не холодно, а скорее тепло, ибо обусловливает новый заработок на составлении документов о пожаре. Отсюда ясно, в каком смысле подлежала бы изменению современная постановка агентуры: перевод агентов, с процентного вознаграждения на определенное, в виде жалования; привлечение их к ответственности в тех случаях, когда обнаружится поджог имущества, явно дорого застрахованного через посредство агента; лишение права заниматься страховой агентурой после нескольких таких случаев, и — с другой стороны — щедрое вознаграждение за привлечение рисков, оплаченных премий, но не подвергших страхового общества уплате убытков.
Не наше, конечно, дело вразумлять страховые общества относительно подробностей при осуществлении указываемых нами мер, да и не так трудны и замысловаты эти подробности, чтобы о них распространяться, но что меры эти, предпринятые одновременно и осуществленные настойчиво и неуклонно, сразу вычеркнули бы из нашей жизни и наших уголовных летописей длинную вереницу ненавистных преступлений, приобретающих с каждым днем все большую и большую популярность – поджогов с корыстной целью, – в том едва ли может быть сомнение.
И едва ли мы ошибемся, отмечая возрастание их популярности: случай, давший нам повод к этой статье, доказывает противное. Если в Петербурге, центре страхового дела, возможны и такие преступления и подозрения в них, то что же должно твориться в остальной застрахованной России по ее губернским и уездным захолустьям и медвежьим углам, где над страхователями нет
иного контроля, кроме агентского, а над самими агентами и вовсе никакого?
Увы – на этот вопрос уже не первый год отвечают чуть не ежедневно местные листки изо всех уголков нашего отечества, и отвечают ничуть не утешительно.
Д. П.
Сельские пожары за последние годы не только не ограничиваются и не уменьшаются в своих числах и размерах, а напротив, прогрессивно увеличиваются в обоих отношениях.
Так, из среднего числа пожаров за 10-летие 1860–1869 г. – 14.465 случаев – падает на города лишь 1.699, а остальные 12.766 на деревни; с 1870 по 1879 г. из 30.165 пожаров – на города 2.801, а на деревни 27.364; с 1880 по 1889 г. из 45.006 пожаров – на города 3.825, а на деревни 41.181.
Что касается пожарных убытков, они выражаются за те же периоды времени следующими цифрами: за время с 1860 по 1869 г. – на городские пожары приходится по 7.336.745 руб.; с 1869 по 1879 г. – по 13.678.260 руб. и с 1880 по 1889 г. – по 19.288.078 руб., тогда как на деревни: за первый период – 20.472.405руб., за второй – 37.756.939 руб. и за третий – 54.999.974 руб. Эта и без того страшная цифра становится еще страшнее и безотраднее в виду ее ежегодного увеличения, с замечательной аккуратностью, на 1 1/2 миллиона руб., так что есть полное основание опасаться, что к концу текущего 10-летия, т.е. к 1899 г. она дойдет до 72 милл., если против того не будет предпринято ни правительством, ни обществом особо энергичных мер.
Можно, конечно, надеяться, что они будут приняты, и не иначе как по тщательному определению причин, обусловливающих этот прискорбный прогресс величайшего из общенародных бедствий. Это тем еще неизбежнее, что в ряду упомянутых причин не последнее место занимает ненормальная постановка законоположений, определяющих подробности сельского быта, их частое несоответствие как между собой, т. е. одного с другим, так и с вопиющими требованиями народной пользы и с элементарными правилами логики.
Вот, например, первейшее зло деревенской жизни в отношении пожаров – скученность построек – ежегодно увеличивается, и как раз в силу закона, по которому крестьянские полевые угодья признаются общей собственностью, а усадебная оседлость – собственностью того, за кем закрепила ее уставная грамота, переходящая затем по праву наследования без всякого контроля со стороны закона. Отсюда такое явление: где был двор – там стало их 3-4. Почему это? Потому что усадьба освободительной эпохи принадлежала отцу четырех сыновей: он умер, сыновья разделялись, и троим из них, пришлось выстроиться вновь, ибо только один остался в отцовском гнезде; а так как усадебную оседлость нельзя и расширить, то и территорию одного двора разделили на четыре отдельных клочка. Таким путем усадьбы стали дробиться, а постройки расти и скучиваться. Земства усмотрели ежегодно возрастающую от того опасность, и остановились на распланировке сельской, как на единственной мере к устранению вновь народившегося зла; и министерство внутренних дел согласилось с ними, поддержав их со своей стороны и признав за ними право издавать соответствующие обязательные постановления. Но эти постановления встретились с серьезным препятствием в основных законах. Будь право пользования полевыми угодьями и усадебной оседлостью общинное, тогда земства могли бы распланировать селения: частная же личная собственность считается неприкосновенной и строго охраняется самим законом. Вот где берет начало скученность построек, а, следовательно, и причина прогрессивно увенчивающегося числа пожаров.
Другая причина кроется в полном отсутствии контроля над тем, что крестьянин строит, и как строит.
Третья – в столь же полном отсутствии огнегасительных средств, в малочисленности организованных пожарных команд или дружин, в неведении и непонимании самых элементарных приемов огнетушения. Вся деятельность крестьянина на деревенском пожаре сводится к тому, что он хочет, по возможности, спасти кое-что из имущества, да скот, а затем складывает руки и присутствует на пожаре лишь в качестве зрителя. Допустим, что человек действительно может растеряться; но здесь не то: здесь к неумению и беспомощности присоединяется и предрассудок, будто пожар – «Божее попущение», и тушить его не подобает.
Как видите, причин не мало, но существенной, тем не менее, следует считать первую, т. е. скученность построек. Ничто не принесет нашей деревне, в противопожарном смысле, такой серьезной пользы, какой можно ожидать от надлежащей распланировки построек, правильного устройства печей, водоемов и подъездных к ним путей. Значительным препятствием распространению огня на более или менее обширные районы строений может служить и посадка деревьев.
Теперь расположение построек предоставлено единственно произволу неразвитого и в упомянутом отношении совершенно неопытного крестьянина. Приступая к постройке, он редко заботится о том, что, где и как ему построить и часто не знает даже, хватит ли у него для возведения предполагаемой постройки сил, средств и материала. От того то и дело и встречаются в деревнях недоконченные постройки, стоящие в таком положении десятки лет и гниющие понапрасну. Если же ему удается довести затеянную постройку до конца, то хозяйственным удобства в ней всегда сгруппированы до смешного странно, как будто строитель задавался мыслью, чтобы в случае пожара-то именно и не было возможности спасти что-либо. Не на каждом ли шагу встречаются избы и со скотным двором, и с поветью, и с прочими принадлежностями, окружающими двор, под сплошной соломенной крышей? Разве только амбары с хлебом бывают несколько выделены от изб. Между остальными постройками обыкновенно разрыва не полагается.
Да немало и таких усадеб, где не только все постройки, загромождающие двор, но и сам двор стоит под одной и той же сплошной соломенной крышей. На таких дворах круглый год стоит грязь невылазная, и не от дождевой воды, которая туда не попадает, а от постоянного присутствия скота, при отсутствии канав и водостоков, и впоследствии недоступности ни для солнечных лучей, ни для ветра.
Загорись такая постройка, разве можно в ней спасти что-нибудь? А значительное пустое пространство под чрезвычайно высокой крышей над двором как раз сообщает столь большую силу тяги воздуха, что крышу рвет в клочья и переносит с нее целые горящие охапки часто за несколько верст, и это, в свою очередь, бывает часто причиной новых пожаров в других селениях, иногда весьма отдаленных от места первоначального пожара. Мы, например, знаем такой случай. В Великолуцком уезде, Псковской губ., в страдную пору, в жаркий июльский день, в самый полдень, когда все крестьяне были на покосах, а женщины на жнивье, загорелся под такой вот общей крышей от трубки пьяного кучера, остановившегося на покормку, постоялый двор. Не прошло и ½ часа, как в 4-х верстах от него вспыхнула крыша одного сарая в другой деревне. В сарае никого не было, да и в деревне оставались одни старики да старухи, неспособные к работе, да малые дети. Не более как через два часа деревни с 65 дворами не существовало, кроме трех дворов стоявших особняком. К счастью, спаслись хоть скот и лошади, бывшие на пастбищах. А несчастные погорельцы ничего и не знали о беде, и только после работы, усталые и голодные, возвратившись домой, застали кое-где дымившиеся столбы.
Вообще в деле противопожарных гарантий сам крестьянин и невозмутим, и возмутительно неповоротлив, и едва ли что предпримет когда-нибудь, если сами земства не придут к нему на помощь своими советами, указаниями и строгим контролем, установив в сельско-строительном деле такой порядок, в силу которого право выбора места для постройки, а равно и тип ее, отнюдь не принадлежали бы произволу и выбору самих крестьян, да и сами постройки разрешались бы к возведению не иначе, как при условии определенного разрыва между ними.
Но такой распорядок возможно завести не иначе, как после пересмотра и изменения существующих ныне законоположений, связывающих земству руки в данном направлении, и на пожарном съезде представитель Петербургского земства г. Марков был недалек от истины, выразившись что если бы съезд санкционировал сделанные по этому предмету различные предложения, то день, в который бы это случилось, стал бы таким же историческим днем как и 19 февраля 1861 г.
Нечего и говорить, в какой мере было бы полезно установить правило насчет обязательных между постройками древесных насаждений, как-то: ивы, березы, липы, тополя и др. скоро и высоко растущих деревьев. По главной же проездной дороге-улице должны требовать во всю ее длину обязательной посадки деревьев по обе стороны. Это бы и украсило неприглядные деревнюшки и, главное, значительно обезопасило бы от пожара соседние строения, оздоровило бы воздух, а в жаркие дни гарантировало бы и людям и животным прохладу и спасение от палящего зноя. Наши крестьяне не любят деревьев близ своих построек потому, что, по их рассуждению, от них постройки быстро гниют. Можно было бы согласиться с таким возражением, если бы на дерево падало больше дождевой воды, чем на всякое другое открытое место: а как этого быть не может, то и соображение это оказывается едва ли правильным.
Теснота построек в городах – явление безысходное в виду ограниченности городских площадей для возведения строений, да к тому же и ст. 1.396 т. X ч. I. Св. Зак. не позволяет раздроблять дворы на участки; в деревнях же крестьяне, имея усадебную оседлость, принадлежащую им на праве собственности (без права, однако, расширять границы этих усадеб), предоставлены положительно одному личному произволу, а потому и дробят усадьбы или разделами между членами семей, или допущением селиться и строиться в их черте сторонним лицам. Другие же, по счастливой случайности располагающие просторными усадьбами, если и не дробят их на участки, то собственные постройки скучивают до крайности, оставляя в то же время огромные огуменники и коноплянники, чтобы собрать лишнюю охапку сена или выпустить теленка – расчет тоже, по меньшей мере, неблагоразумный. Раз такой крестьянин станет под контроль земства, его постройки окажутся в состоянии раскинуться гораздо шире, обзавестись значительными разрывами между собой, и посадка между ними деревьев окажется вполне возможной. При существующих же ныне условиях, никакие огнеупорные крыши не принесут ожидаемой от них пользы.
В. Григорьев
Наши сторонники огнеупорных построек в крестьянских селениях ставят чуть ли не в вину крестьянам их кажущееся равнодушие к этого типа жилищам, и их слабое рвение к замене деревянных изб и соломенных крыш новоизобретенным огнеупорными объясняют чуть ли не невежественным консерватизмом, присущим будто бы нашему мужику, и его нерадением о собственном благополучии и спокойствии перед страхом пожарных бедствий.
Едва ли, однако, справедлив такой взгляд. Из помещаемой ниже корреспонденции (см. собственный корреспондент из Кролевца, Черниговской губ.), мы узнаем истинную причину той неподатливости крестьянских обществ на соблазнительные увещания земств относительно замены теперешних жилищ огнестойкими, какую они обнаруживали и продолжают обнаруживать в различных уголках «земской» России.
Действительно, приходится «семь раз примерять», чтобы «один раз отрезать» себя от привычной теплой и сухой избы в пользу огнеупорной, если последняя (как свидетельствует почтенный корреспондент со слов крестьян, испытавших рекомендованное земством жительство в ней) при первом дожде сыреет, а внутренние ее стены покрываются слизью до такой степени, что в них не держатся гвозди, заменяющие для крестьян вешалки, и убогая, но для них все же, и даже тем более драгоценная одежда обрекается валяться по лавкам и по полу, тоже сырым и влажным.
До какой степени антигигиенично обитание в таких жилищах, мы уже и не говорим, и потому едва ли следует удивляться, что мужик туго соблазняется прелестями их огнестойкости, предпочитая свободу от лихорадок, горячек и ревматизма, легко приобретаемых в такой слизистой обстановке, всевозможным гарантиям от пожарных бедствий, доставляемым ее огнеупорностью, почему и продолжает в рассуждении таковых по-прежнему предоставлять себя на волю Божию.
Вообще вопрос об огнеупорных постройках возник так давно, что ему пора бы окончательно выяснится и так или иначе разрешится, а если этого до сих пор нет, то не от того ли уж это зависит, что эти постройки, в смысле человеческого постоянного жилища, представляют те или другие, но доселе непреоборимые неудобства?
В самом деле, еще с 50-х годов начались у нас толки об них; бывали частичные случаи их возникновения (если не ошибаемся, между прочим, в Воронежской губ.); несколько лет назад, помнится, при Московском Обществе сельского хозяйства существовала даже особая комиссия для разработки вопроса о замене деревянно-соломенных сельских построек огнестойкими.
Сделала ли она что-нибудь или нет, не имеем сведений, но чтобы цель, ради которой комиссия трудилась, была достигнута на практике – этого что-то не слышно: по-прежнему Русь продолжает пребывать все той же и деревянной и соломенной.
Да и одна ли Русь? Нет, сельские местности даже таких стран, как Швейцария и Англия, знаменитых своей образованностью и высоким развитием культуры, следовательно, имевшие и время, и возможность обзавестись огнеупорными жилищами, продолжают такое же деревянно-соломенное существование, как и наши захолустные деревни.
Не так давно мы передавали рассказ французских газет о пожаре какой-то Альпийской деревушке, в которой сплошь все строения были деревянными с соломенными крышами, почему и сгорели все как порох.
В настоящем номере мы воспроизводим из английских газет рассказ о пожаре, истребившем селение Гандлей. Достойно замечания, что оно находится всего в нескольких милях от рельсового пути, близ города Салисбюри и в двух шагах от богатого поместья лорда Шефтсбюри, а между тем все сплошь состояло из деревянных домиков с соломенными крышами.
И если даже англичане, представители высококультурной национальности, не успели обзавестись огнеупорными жилищами, то нашему-то серому мужику это пока и Бог простит.
В виду же аттестации, какую им дает наш кролевецкий корреспондент, можно, пожалуй, подивиться, но не косности нашего крестьянина, а благоразумной осторожности – с какой он встречает соблазнительные предложения о переезде из деревянных изб в глиняные мазанки, предоставляемые ему чуть не даром.
Мы уверены, что тот же крестьянин совсем иначе взглянул бы на те же огнеупорные избы, если бы они, при этом достоинстве, не лишены были и некоторых других качеств, необходимых для человеческого жилища.
— Министерством внутренних дел утвержден устав общества пособия потерпевшим от пожарных бедствий в С.-Петербурге.
— Недавно был произведен осмотр Варшавской пожарной команды, при котором присутствовали товарищ министра внутренних дел, начальник местного жандармского округа, и варшавский обер-полицеймейстер. Все собранные на площади части пожарной команды проехали несколько раз через площадь, объезжая по улицам Вербовой, Трембацкой и Новосенаторской, и меняя по сигнальному рожку аллюр, переходя то в рысь, то в карьер и шаг. Это зрелище привлекло на площадь густую толпу народа особенно
восхищавшегося молодецким видом пожарных, когда они мчались в карьер.
— По инициативе брандмейстера Бакинской городской пожарной команды все служащие в команде изъявили согласие принять в свою артель на полное содержание одного круглого сироту. Кроме того, каждый из служащих из своего содержания обязуется ежемесячно уплачивать 2% в особую кассу в пользу ребенка, которого потом определят в городское училище; по окончании в нем курса мальчик будет отправлен в московскую пожарную школу.
— Харьковское общество взаимного страхования от огня купило место для постройки здания пожарного отделения в местности, именуемой «Холодная» и «Лысая» горы. В зале думы выставлен план будущего отделения. Капитал на постройку уже ассигнован.
— Харьковский уездный исправник и земской начальник убедили Харьковское сельское общество организовать в предместье Ивановки пожарный обоз, в виду того, что оно, находясь за городской чертой, не могло пользоваться в случае пожара услугами городских пожарных команд. Общество на сельском сходе решило устроить обоз из двух пожарных труб, трех тачек с бочками, дроги с гунтами, баграми и проч., всего на сумму 2.255 руб. Валовой расход отнесен на мирские сборы обывателей Ивановки. Приговор, прежде приведения его в исполнение, представлен на утверждение уездного съезда.
— Министерством государственных имуществ, в дополнение к действующим правилам для безопасного ведения горных (подземных) работ, утверждены выработанные горным ученым комитетом правила по предупреждению и тушению рудничных пожаров. Опасность, продолжительность, легкое возникновение пожаров в каменноугольных копях и трудности борьбы с ними, когда они запущены, составляют явление общеизвестное. Но не менее гибельны пожары и в рудниках металлических, подтверждением чему могут служить, например, бывший в 1887 году пожар спасо-серноколчеданского рудника на Урале, жертвой которого стали 6 рабочих, и ужасный по своим последствиям недавний пожар казенного серебряного рудника в Пржибрам, в Богемии, сопровождавшийся сотнями человеческих жертв. В виду этого, указанные правила изданы не только для каменноугольных копей, но и для всех рудников вообще, при чем большая часть заключающихся в них постановлений посвящена изложению наиболее существенных мер к предотвращению рудничных пожаров; остальные же затем постановления содержат в себе указания относительно прекращения пожаров, возникших в подземных выработках.
— По слухам, министерство внутренних дел намерено предложить всем обществам взаимного страхования меру, направленную против умышленных поджогов застрахованного имущества и состоящую в том, чтобы погорельцам выплачивалась только такая сумма, какая необходима будет для приведения сгоревшего дома в то состояние, в каком он находился до пожара. При таком порядке не будет расчета страховать свои дома на сумму свыше их действительной стоимости. В том же министерстве разрабатывается вопрос о новом устройстве обязательного страхования крестьянских имуществ в селах и деревнях.
— Специальная комиссия, учрежденная при министерстве внутренних дел, выработала проект установления государственного страхования взамен частного и местного. Однако проект, по слухам, едва ли осуществится. Министерство признало, что введение в круг ведомства общественных городских управлений дела взаимного страхования представляется вполне целесообразным и последовательным, так как земское и городское общественное страхование составит надежный противовес страхованию частному.
— Съезд русских архитекторов, созываемый в Петербурге при С.-Петербургском Обществе архитекторов, откроется 9 декабря. Занятия съезда будут продолжаться 7 дней и окончатся 16 декабря. Они разделяются на 5 отделов: художественный – изучение развития архитектуры в России; технический и строительных материалов – обсуждение вопросов по разработке железных и других конструкций, отечественных строительных материалов, обсуждение новых технических, приемов в зодчестве, мер по устранению пожаров в зданиях и т. д.; строительно-законодательный – вопросы по специальному законодательству; отдел санитарного зодчества – технические приемы оздоровления и усовершенствования городов и зданий, и отдел общих вопросов.
— По примеру николаевской дороги, имеющей у себя всегда наготове два вполне снаряженных пожарных поезда, балтийская и варшавская дороги в скором времени вводят у себя такие же поезда, для постоянного маневрирования их по линии с целью предупреждения могущего вспыхнуть на какой-либо станции пожара. Поезд будет состоять из двух платформ с бочками для воды, платформы с паровым насосом, вагона с инструментами и двадцати пожарных.
— На рассмотрение правительства представляется проекта устава товарищества для производства огнеупорных построек в деревнях и селениях. С целью скорейшего распространения этого рода построек предполагается учредить для них особое льготное страхование.
— Техническо-строительным комитетом министерства внутренних дел внесено в совет министерства предложение об изменении типа постройки фабричных и заводских зданий, помещающихся на окраинах города. В видах предосторожности от пожаров, предполагается разрешение к постройке здания исключительно каменные, одноэтажные, с воротами вместо дверей – вообще павильонной системы, с посадкой между зданиями деревьев и устройством по фасаду баков с водой и хранилищ с брезентовыми качами.
11-го сентября, в 12 часов дня, в местности Петергофского участка, в деревне Волынкиной произошел пожар. В глубине двора дома Гелькера под № 42, горело одноэтажное деревянное строение, в котором помещалась прачечная. В ней производилась стирка, но в момент пожара стиравшие куда-то ушли, и в отсутствие их в ней загорелось от выпавших из печи углей. Прачечная сгорела до основания, несмотря на скорое прибытие ближайших частей и команды графа А.Д. Шереметева. Дом Гелькера застрахован в Северном страховом обществе. Убыток от пожара простирается на сумму до 1.500 руб.
14-го сентября, в 8 часов вечера, в доме №3-10, на углу Артиллерийского переулка и Басковой улицы, на третьем этаже, в одной из квартир загорелся в кухне пол и огонь начал переходить на стены, но прибывшей местной пожарной командой был потушен. Обгорела кухня и разломан пол и потолок. Убыток от пожара простирается на сумму до 1.000 руб.
18-го сентября, в 4-м часу утра, вспыхнул пожар на Большой Охте. Зарево было замечено с городских частей, которые тотчас же помчались к месту пожара. По Больше-Охтенскому проспекту, на углу Панфиловой улицы, горел двухэтажный дом под № 53-6, принадлежащей крестьянке Рябовой. Как быстро загорелось, и как быстро огонь распространился по всему зданию, можно видеть из того, что охтенская часть, находящаяся в близком расстоянии от горевшего дома, прибыв к месту пожара, застала в огне уже весь дом, а многочисленные жильцы этого дома едва успели выбраться из него в одном белье. Живший на втором этаже г. Ерегин, схватив ребенка и жену, едва выскочил на улицу, получив ожоги лица и рук. В суматохе они позабыли в люльке годовалого сына своего Петра. Несчастный ребенок сделался жертвой огня.
Пожар заметили сторожевые дворники соседних домов: по словам их, загорелось со стороны двора, около лестницы, в коридоре они не успели разбудить всех жильцов, как пламя уже стало охватывать все здание. Кроме квартир помещались в доме следующие торговые заведения: мучной магазин самой домовладелицы, пекарня крестьянина Малкова, виноторговля Лебедева и аптекарский магазин провизора Шак. Прибывшие столичные части застали в огне не только весь жилой дом Рябовой, но и надворные постройки. Во дворе горели навес и каменная служба, в которой помещалась кладовая Рябовой. Эта каменная служба выгорела совершенно. Навес сгорел без остатка. От жилого дома также ничего не осталось, кроме подвала, который тоже значительно обгорел.
Жара была так велика, что на противоположной стороне Б. Охтенского проспекта в каменном доме полопались все стекла. Сгоревший дом застрахован в 20.000 руб., а убыток от пожара простирается до 35.000 руб.
Пожар был окончательно потушен лишь поздно утром. Кроме семи частей и четырех резервов, работали два пожарных парохода и две паровые машины. Кроме сына Ерегина во время пожара сгорела крестьянская вдова Прасковья Кустова 70-ти лет, теща содержателя булочной Малкова, а совладелица дома Евдокия Рябова получила сильные ожоги тела и рану на голове.
— В 12 часу ночи на 22-е сентября произошел пожар в доме под № 31 по Гороховой улице. Загорелось на 2-м этаже лицевого флигеля, в басонной мастерской ремесленника Зверева; огонь успел охватить переднюю комнату, где стояли шкафы с товаром, но прибывшими двумя пожарными частями дальнейшее распространение пожара было остановлено, и он тотчас же был прекращен. Обгорела часть мастерской вместе с товаром, который частью попорчен. Мастерская застрахована в 5 тыс. руб., но убыток от пожара в известность не приведен.
Москва. 12 сентября, вскоре после полудня, вспыхнул большой пожар на Землянке, в районе 1 участка Рогожской части, на углу Садовой улицы и Тетеринского переулка, на фабрике московского товарищества пенькового производства. Огонь показался в нижнем этаже большого двухэтажного каменного корпуса, где находился склад пакли, тогда как в верхнем помещалась мастерская для выделки канатов.
Вследствие обилия легковоспламеняющегося материала, пожар с неимоверной быстротой стал распространяться по всему корпусу. Собравшиеся пожарные команды шести частей положительно выбивались из сил и, несмотря на быстрое прибытие, ничего не могли сделать с разбушевавшимся огнем. Пожар, раздуваемый довольно сильным ветром, принимал все большие размеры. Огонь вскоре перешел на другой каменный корпус, где помещалась паровая, и серьезная опасность стала угрожать соседним двухэтажным деревянным домам Сухова, наружные стены которых начинали уже дымиться, и строениям, стоящим на противоположной стороне переулка. Было сделано распоряжение о подаче сигнала к сбору
частей.
Между прочим, усилия пожарных команд были направлены на то, чтобы отстоять трехэтажный каменный, двухэтажный же, стоящий во дворе, корпус, в верхнем этаже которого находилось много фабричных машин, а в нижнем помещались спальни рабочих; но, несмотря на энергичную работу пожарных, пламя охватило и этот корпус и стало переходить на каменный же дом, выходящий на Садовую, в котором помещаются контора и квартиры служащих на фабрике. Только в 4-м часу пожарным командам, собравшимся от 13 частей, с помощью трех паровых машин, подававших воду из напорных колодцев, идущих по Садовой улице, удалось удержать дальнейшее распространение огня. Помещения: канатной, складов пакли и изделия фабрики, паровой, машинного отделения и спальни рабочих выгорели со всем находившимся в них товаром и машинами до основания.
Помещение конторы и квартир, служащих на фабрике пожарным удалось отстоять: с него снята только часть крыши. Также удалось отстоять и соседние дома Сухова, на которых немного повреждены крыши. Убыток от пожара простирается до трехсот тысяч рублей. На пожарище собрались массы народа. Для соблюдения должного порядка явилось на пожар большое число полицейских чинов и конные жандармы, окружившие пожар со всех сторон. На уничтоженной пожаром фабрике было занято 135 человек рабочих, которые теперь остались без заработка. Загорелось, как говорят, от неосторожного обращения с огнем при курении кого-либо из рабочих. Строения фабрики застрахованы в 1-м Российском страховом обществе в 93 тыс. руб., а товары и машины – в том же обществе в 200 тыс. руб. Во время пожара опасались взрыва резервуара с нефтяными остатками, который был устроен под землей среди двора фабрики, но, к счастью, взрыва не последовало.
Кострома. Недавно организованное здесь инженером-технологом Н.О. Кудрявцевым добровольное пожарное общество, продолжало вербовать новых членов и по своей полезной цели заслуживает полного внимания и поощрения. В городе имеется две пожарных части, команды которых в борьбе с большими пожарами оказываются недостаточными. После страшного пожара, бывшего в Костроме в мае 1887 года, когда горело несколько улиц и всякая помощь оказывалась бессильной, общество не забыло этого страшного урока, результатом чего и явилась, спустя несколько лет, настоящая организация пожарного общества. До сих пор случалось, чтобы помочь пожарным, буквально за шиворот тащить зевающую публику и заставлять ее работать, но такая мера и неудобна, и бесполезна, и если в ней, с учреждением пожарного общества, больше не встретится нужды, этому можно будет только порадоваться, так полагает корреспондент «Новостей дня», и мы не можем с ним не согласиться.
Воронеж. 13 сентября, около 2 часов дня, близ Воронежа, в сельце Отрожках, произошел большой пожар. На место пожара были отправлены из сл. Придачи две пожарный трубы, но они оказались настолько плохи и малы, что не могли справиться с разыгравшейся стихией, и только благодаря скоро подоспевшему пожарному обозу воронежского вольного пожарного общества удалось локализировать огонь и спасти многие крестьянские постройки от неминуемой гибели. Тем не менее, в какой-нибудь час сгорело до тла двадцать крестьянских дворов со всеми постройками, а также погорело и много хлеба на гумнах.
Минск. Пожарная эпидемия не покидает здешнюю губернию. После Мозыря, Мира и Борисова настала очередь Минска. В минувшем сентябре случились три пожара после слишком двухмесячного летнего затишья. В городе говорят о появлении подметных писем с «зажигательными» угрозами, и пожары приписываются поджогам. Из трех пожаров два хотя и произошли в опасных в пожарном отношении кварталах, но, к счастью, не причинили значительных потерь: каждый из них ограничился одним или двумя-тремя домами. В Минске вообще, по мнению «Виленского вестника», немыслимы крупные пожары, разве во время урагана. Этим преимуществом город обязан исключительно своему превосходному вольному пожарному обществу: надо видеть, с каким умением и энергией работают охотники на пожаре. По отзывам компетентных людей, они по умению локализировать пожар и энергично тушить его превосходят даже столичные пожарные команды. Беззаветная храбрость и хладнокровное мужество — отличительные качества многих из охотников. Среди них особенно выдаются гг. Полляк, Кобяк, Штулекер, Лебединский, Левитан. Как известно, во время пожара в Борисове, начальник губернии отправился туда с отрядом охотников в 40-45 человек. К несчастью, приехали слишком поздно, когда большая часть Борисова уже сделалась жертвой пламени. Все же таким охотникам, при неимоверном труде, удалось спасти остальную часть города, и пожар был остановлен, в дальнейшем распространен исключительно благодаря им. Своими выдающимися достоинствами пожарное общество в значительной степени обязано постоянным попечением о нем местной администрации, а своей организацией бывшему своему начальнику г. Столярову (ныне предводителю дворянства в Игумне).
На первом из упомянутых пожаров случился неприятный инцидент, характеризующий внутренние порядки местного «муниципалитета». Приехали на пожар по обыкновению с запасной водой. Когда же она вышла, оказалось, что из водопровода воды достать нельзя: хотя водопроводная башня находилась саженях в двадцати от пожара и от 2-х до 5-ти часов пополудни водопровод запирается именно на случай пожара, а пожар и случился как раз ровно в 4 часа, но ключа от крана не оказалось, так что пришлось отправляться на поиски за ним к механику. Эта заминка в воде и была причиной того, что пожар принял больший размер, чем следовало: сгорел дом, который легко можно было бы спасти.
Другой пожар также заслуживает внимания, но совершенно по другой причине. По мысли секретаря пожарного общества г. Штерна, городская управа избрала до 20 санитарных попечителей из среды членов-охотников общества. Еще тогда же он указал, что охотники-санитары, обходя свои участки, могут заодно знакомиться с городом и в пожарном отношении. Последний пожар подтвердил справедливость этой мысли. Он случился в санитарном участке г. Кобяка: последний, зная хорошо расположение квартир загоревшегося дома, немедленно кинулся в подчердачное помещение, где, как он знал, жило многочисленное семейство. И действительно, ему удалось вывести из загоревшейся уже квартиры двоих маленьких детей. Затем, зная хорошо расположение двора, выходящего одной стороной на берег реки, он, как только прибыл пожарный обоз, сейчас же поставил насос у реки и дал, таким образом, возможность пользоваться во время пожара непрерывной струей воды. Эта находчивость г. Кобяка имела огромное значение, так как пожар грозил принять большие размеры.
Валк, Лифляндской губ. Нам доставлены два номера местной немецкой газеты «Walkscher Anzeiger», с описанием празднества, происходившего в этом городе 21 минувшего августа по случаю 25-летнего юбилея местного пожарного общества.
Вот как описывает газета этот праздник. В указанный день все дома города были разукрашены, многие здания утопали в гирляндах зелени и цветов. Особенно выделялся красотой убранства дом пожарной команды. Юбилейное торжество началось встречей прибывшего из Петербурга общественного знамени. В 10 1/2 час. утра последнее вынесли с вокзала для препровождения в квартиру начальника пожарной команды. Когда шествие приостановилось перед зданием ратуши, городской голова г. фон-Даль осчастливил пожарную команду сообщением о том высоком отличии, которого удостоил ее в С.-Петербурге Его Императорское Величество Государь Император. Речь городского головы была покрыта кликами «hoch». Около 2 часов пополудни на железнодорожной станции собралась делегация от пожарной команды с обер-брандмейстером во главе, для приема гостей из различных городов, прибывших на торжество в числе 50 человек. Перед началом парадных маневров начальник полиции вручил капитану Разумовскому бокал с просьбой принять его в воспоминание о юбилее и в благодарность за заслуги, оказанные им во время многолетнего его командования. Маневры прошли вполне успешно, все упражнения были исполнены со строгой точностью и аккуратностью. Вечером гости и члены пожарного общества собрались в специально приготовленном для того зале, где г. Кримберг приветствовал их стихотворением, написанным по поводу торжества. Оживлению вечера много способствовали пение и военная музыка расположенного в городе полка.
Второй день праздника, 22 августа, прошел не менее оживленно. В 12 1/2 часов утра пожарное общество, во всем своем составе, выстроилось перед зданием ратуши, на крыльце которой расположились городской голова с почетными гостями. Около часа пополудни гости, представители иногородних пожарных обществ, двинулись со своими знаменами к зданию думы. Представлялись делегации: из Дерпта (20 ч.), Риги (4), Митавы (2) Вольмара (8), Адзеля (3), Верро (4), Вендена (4). Далее следовали представители Рижской сельской пожарной команды (2 ч.), было даже из Шлос-Рингена и Пернау по одному человеку. Городской голова г. Даль снова приветствовал собравшихся, поздравив городскую пожарную команду с ее настоящим праздником.
Клики «hoch», провозглашенные за Государя Императора в заключение этого приветствия, скоро смешались с пением гимна «Боже, Царя храни». После того к древкам знамени различных пожарных обществ прикреплялись серебряные жетоны, изготовленные в память юбилея, при чем опять говорились речи с поздравлениями и пожеланиями, обращенными к местной пожарной команде, как главной виновнице торжества. Затем вызывались вперед те из членов пожарного состава, которые верно служили обществу в течение 25 лет. Таковых оказалось на лицо 16 человек, и всем им были розданы серебряные жетоны. Затем помощник начальника г. Рауе поднялся на крыльцо ратуши и здесь в глубоко прочувствованной речи благодарил гостей за их любезное посещение. За шумными взрывом восторга, покрывшим последние слова г. Рауе, по команде «выступать», последовало торжественное шествие гостей под звуки музыки. Давно на улицах города не было такого праздничного оживление. Женское население города со своей стороны сделало все для того, чтобы придать процессии особенно блестящий колорит. Из каждого дома сыпался целый дождь цветов: на каждого пожарного пришлось не по одному, а по несколько букетов. По окончании процессии гости отправились на обед, который были накрыт на 250 персон, и весь прошел в оживленных тостах, между которыми после тоста за Государя Императора, сопровождавшегося народными гимном, особенный восторг вызвали тосты: «за серебряную свадьбу пожарной команды с городскими управлением»; за Раупаха, потрудившегося на всероссийской пожарной выставке в Петербурге; за процветание пожарной команды, за комиссию по устройству торжества, за местных дам и пр. В конце обеда г. Рауе прочел массу правительственных телеграмм с пожеланиями преуспевания обществу, и между ними от ген.-лейт. Эгерштрома, от князя Львова, графа Шереметева, г. Гопфенгаузена, от ревельской, пернауской, лемсальской пожарных команд, и от многих других обществ и особ. В 6 часов обед окончился, но многие остались еще долго для дружеской беседы. В 8 часов вечера начался праздничный спектакль в общественном собрании.
Двум весьма успешно разыгранным пьесам предшествовал пролог, прочитанный г. Ниельзеном. Несмотря на то, что представление окончилось в двенадцатом часу, большинство гостей долго еще не расходилось. В городе существует поверье, что ни одно торжество пожарного общества не обходится без пожара; оно оправдалось и на этот раз: ровно в 4 часа утра раздалась пожарная тревога. Загорелось на церковном дворе, но пожар был вскоре потушен соединенными усилиями представителей пожарных обществ, присутствовавших на торжестве.
На третий день состоялся концерт в саду, привлекший массу публики и необыкновенно ожививший участников юбилея. Официальное празднование юбилея завершилось балом в одном из залов собрания. Этот бал составлял в некотором отношении самый блестящий пункт всего торжества: он собрал множество посетителей, среди которых можно было встретить как богатого, так и бедного, как сильного, так и ничтожного. Веселились и танцевали до раннего утра. Вообще празднество можно считать удавшимся во всех отношениях.
Житомир. К числу весьма важных вопросов городского благоустройства, несомненно, принадлежит вопрос о наиболее правильной и целесообразной организации очистки дымовых труб в домах. К сожалению, эту сторону благоустройства в Житомире нельзя назвать безукоризненной: из статистических данных о пожарах в городе видно, что между причинами последних далеко не последнее место занимает неисправное содержание дымовых труб, и большинство пожаров вызывает собой обыкновенно привлечение полицией к ответственности неисправного трубочиста, на обязанности которого лежит в каждом данном случае наблюдать за чистотой, т. е. безопасностью в пожарном отношении дымовых труб своего района. 1 сентября окончился срок контракта, заключенного городской думой с подрядчиками по очистке труб. Несколько местных жителей представили теперь в думу свои условия по данному вопросу и городскому самоуправлению предстоит выработать новую организацию этого дела. По мнению корреспондента «Волыни», существующую организацию нельзя признать вполне пригодной уже по одному тому, что она не дает возможности установить хоть сколько-нибудь правильный, постоянный фактический контроль над трубочистами; на деле выходит, что наблюдает за последними одна только полиция, и то после того, как будет обнаружен факт их небрежности; вообще же трубочисты имеют немного каких-либо других, кроме разве нравственных, побуждений добросовестно относиться к исполнению своих обязанностей.
Нарва, С.-Петербургской губ. Пожаров у нас в нынешнее лето было немного и все незначительные, благодаря, конечно, дождливой погоде. Да и пожарные заранее действуют всегда более или менее успешно. Как только раздастся набат, являются два отделения вольного пожарного общества и пожарные из трех мануфактур (Кренгольмской, Суконной и Парусинной) и двух заводов Д. Зиновьева и К° (машиностроительного и лесопильного), и начинают дружно работать.
27 августа в 12 часов ночи раздался такой набат, и хотя зарево показывало, что горит не в городе и не в городских частях (форштадтах), а в Иоахимстале, местечке Эстляндской губернии, прилегающем к городу, близ машиностроительного завода «Д. Зиновьев и К°», но переполох произошел сильный. Горел дом столяра Казина. Первой на место пожара явилась пожарная труба упомянутого завода, заняла позицию в наветренной стороне и стала тушить горевшие сараи, не обращая внимания на горевший главный дом и целый ряд больших деревянных построек, пристроенных друг к другу без брандмауеров и без всяких разрывов. Казалось, что все эти дома будут жертвой огня. Но тут прибыла вольная пожарная команда и, видя большую опасность, стала под ветер в дыму и огне, и принялась защищать соседние дома. Пожарным удалось прекратить огонь через два часа по его возникновения. Когда уже опасности не было, приехали еще пожарные Кренгольмской и Суконной мануфактур. Жертвой огня сделались только надворные постройки и крыша главного дома Казина, который был застрахован в Московском обществе за 1.600 руб. и мебель за 2.000 руб.
Ночью с 15 на 16 сентября, ровно в 12 часов, раздались сигнальные пожарные рожки ночных сторожей и вслед затем пожарный колокол, известивший, что пожар на Ивангородском форштадте (слободе), где горел большой дом Голубова, застрахованный в общ. «Москва» за 7.500 руб. Ивангородской отряд вольного пожарного общества первый явился на работу. Вслед за тем прибыли городской отряд вольного пожарного общества, фабричная и заводская пожарные трубы.
В этот раз пожарным было много труда, потому что Ивангородской форштадт состоит из деревянных зданий, очень тесно расположенных, да и водопровод в этой возвышенной местности дает очень мало воды. Благодаря только энергичной 6-часовой работе пожарных, огонь был локализован. Дом Голубова сгорел до основания благодаря недостатку воды в водопроводах, а также несколько запоздалой тревоге. Многие из соседних деревянных домов не были застрахованы, также как и движимое имущество у жильцов. Полагают, что пожар произошел от неосторожности, начался он в прачечной.
Не успели жители успокоиться после этого пожара, как 18 сентября, в 12 часов ночи раздались знакомые звуки того же колокола. Горело в Старо-Петровском форштадте. Городская вольная пожарная команда и Зиновьевские пожарные немедленно прибыли на пожар и в короткое время затушили горевший домишко Герлаха, застрахованный в Балтийском обществе за 700 руб. Сгорели только крыша и коридор, стены уцелели. Имущество не было застраховано и сгорело, потому что жильцы спали и когда их разбудили, то они успели только сами спастись с трудом.
Старо-и-Ново-Петровские форштадты далее прочих частей города от реки Наровы и застроены одними почти деревянными домами, да и водопроводом не пользуются. Поэтому пожарным в этих местностях весьма трудно бороться с огнем. Нельзя не похвалить и ночных сторожей, которые то и дело подают сигналы уже тогда, когда пожар примет большие размеры. К сожалению, сторожа подлежат не контролю здешнего пожарного управления, а ведомству городской управы.
Днем пожарная помощь еще труднее. Если где-нибудь на окраине города случится пожар, надо заявить в городскую полицию: между началом пожара и заявлением протекают частенько 1/4 часа, 1/2 часа и более.
Каланчи с постоянным сторожем не имеется. Полиция в свою очередь удостоверяется в верности заявления и только тогда бьет в набат. Пока все это происходит, огонь распространяется и беспощадно все уничтожает.
30 августа здешнее вольное пожарное общество справляло редкий праздник: почетное знамя Нарвского пожарного общества на всероссийской пожарной выставке в числе 25 знамен других вольных обществ, вторично удостоилось Высочайшей Монаршей милости. Привезенное из Петербурга до этого дня оно хранилось у начальника главного отряда Федора Тооне. Совет правления решил 30 августа перенести его с особым церемониалом на постоянное место его нахождения, в дом общества Малой Гильдии, где оно хранится вместе со старыми почетными цеховыми знаменами г. Нарвы (самое старое цеховое знамя от 1536 г.).
Члены обоих отрядов вольного пожарного общества уже собрались в 2 часа дня в полной форме в депо главного городского отряда, как вдруг раздался набат, извещавший о пожаре на Ивангородском форштадте. Пожарные отправились туда. Горел вблизи города деревянный дощатый сарай, который разобрали и потушили в течение 1/2 часа. Сарай застрахован. Пожарные, вернувшиеся с пожара, выстроились около пожарного депо под командой помощника начальника Г.Э. Шток, и с оркестром музыки во главе отправились к начальнику за знаменем. В этом торжестве участвовали делегаты от фабричных и заводских пожарных команд.
Начальник передал знамя, и пожарные стройными рядами отправились со знаменем впереди в дом общества Малой Гильдии. Там им было предложено скромное угощение. Первый тост произнесен был за здравие Государя Императора, Государыни Императрицы и Всего Царствующего Дома, что вызвало долго не умолкавшее «ура». Все присутствующие исполнили народный гимн. Затем следовали тосты: за городского голову, полицмейстера, за процветание вольного пожарного общества и его начальства, за фабричные и заводские пожарные общества в Нарве, за гр. Шереметева, кн. Львова, гр. Сюзора, г. Гопфенгаузена, ген. Эгерштрома и всех пожарных деятелей.
Тверь. 13 сентября, около 9 часов вечера, здесь вспыхнул пожар на Ямской улице. Спешно прискакала на место несчастья главная городская часть, и по выкинутым сигналам вызваны были остальные три части; горела большая надворная постройка с сеном и соломой, принадлежащая г. Кулакову, а от нее уже загорелись и другие смежные строения, с которых сняты крыши, чем их и удалось спасти. Пожар не обошелся без несчастий: при разборке крыши свалился с нее пожарный служитель, при падении своем переломив ногу члену вольного пожарного общества, стоявшему по близости. Бедняка пришлось отправить в больницу, сам же упавший остался невредим. Причина пожара – поджог, о чем уже возбуждено в настоящее время судебное следствие. На пожаре присутствовал г. вице-губернатор.
23 сентября, в 12-м часу ночи, на 2-й Косой ул., в доме детского приюта, с каланчей усмотрен был огонь. По прибытии пожарных оказалось, что на дворе приюта, у стены, примыкающей к лавке купца Морозова, поставлен (?) котел с горящими углями и другими легковоспламеняющимися материалами. Огонь не успел сильно разгореться и был немедленно прекращен.
Кролевец. Лет 10 назад наше земство сделало попытку расположить крестьян к постройке огнеупорных глиняных изб, предложив некоторым деревням строить их на собственные средства с субсидией от земства, а в других решено выстроить по одному такому зданию за свой счет. Для лучшего ознакомления крестьян с этим делом избы лепились мастерами, которые давали крестьянам нужные разъяснения.
Постройка изб производилась следующим образом. Прежде всего вблизи предполагаемой работы копали яму, в которой нужно было размешивать глину. Мешали глину ногами или люди или лошади, смотря по удобству; когда глина была готова, копали две продольные (в аршин или два глубины) канавы, стенки их обкладывали досками, и бросали туда перемешанную и сгущенную глину. Глина употреблялась двух сортов: одна чистая, без всякой примеси, только с водой, другая, более жидкая, с примесью какого-либо вяжущего вещества: соломы, конского навоза и т. п. Утрамбовывали ее до окаменения, что считалось лучшей гарантией прочности постройки. Когда на одной из продольных стен доходили до аршина высоты, то оставляли ее просушиваться и приступали тем же способом к возведению второй продольной стены. Так и чередовали эту работу, чтобы просушивать постепенно возводимые стены и не прерывать работы. Доски передвигали
по всей высоте стен, что давало возможность делать стены совершенно гладкими, без шероховатостей. После продольных стен, приступали тем же способом к поперечным. В одной из поперечных стен делали входную дверь, для чего вкапывали на достаточную глубину дерево для косяков. После постройки поперечных, стен принимались за сводчатый потолок, крышу. На поперечной стене клали вдоль избы доски, потом, под известным углом, глину и утрамбовывали ее. Когда укладка крыши-потолка оканчивалась, ей придавали форму откоса для стока дождевой воды. Сводчатые потолки делались трех стилей: один простой (какой можно видеть на погребах малороссийских усадеб) и незатейливый: другой вид потолка приближался к древне-романскому стилю, а третий, более элегантный, напоминал готический стиль. Для того чтобы крыша не размокла, ее покрывали дегтем. Окончив постройку, в избу несли на всякий случившийся под руками горючий материал и зажигали его, чтобы глину высушить как следует.
Финал этой земской попытки был, однако, неутешителен, ибо глиняные постройки были прекрасны и удобны только в теории, на практике же оказались далеко не такими. По общими отзывами крестьян, они прежде всего нездоровы: в дождливую осень стены их сыреют до такой степени, что становятся липкими и сырость эта вредно действует не только на детей, но и на взрослых. Отсырев, стены становятся и маркими, пачкают платье; гвоздя вбить в стену нельзя, потому что они в такой стене не держится, постоянно выпадает из нее, и в своем падении увлекают за собой целые куски глины. Неудобство, по-видимому, не особенно важное, но, тем не менее, докучное, ибо, при весьма частой в крестьянском быту тесноте и скученности обитателей избы, приходится поневоле развешивать и платье, и некоторые хозяйственные предметы по стенами.
А главная причина крестьянского равнодушия к этим заботами об огнеупорных постройках, конечно, в том и заключается, что Черниговская губерния до сих пор еще, по милости Божьей, не бедна лесом и крестьяне привыкли жить в светлых сухих избах, стены которых белят по крайней мере 2-3 раза в год; понятно, что глиняная изба, при всей ее огнеупорности, не пришлась им по вкусу.
Вследствие жары и засухи, господствовавших в Европе с конца июля и захвативших большую часть августа, отдел пожарной хроники за это время во всех иностранных газетах настолько увеличился, что почти не оставил места для технических новостей пожарного дела. Вот хронологический перечень наиболее важных и почему-либо выдающихся пожарных случаев, сообщаемых немецкими газетами.
31 июля цветущая немецкая колотая Вильденшафт, в Галиции, сгорела почти вся, за исключением четырех домов: в течение четырех часов времени, с 11 утра до 3 часов пополудни, жертвой огня сделались более ста построек, в том числе здания школы и почты.
Вечером 13 августа пожар уничтожил одно из лучших заведений германского городка Ниески, а именно барачный завод Кристофа. В 8 часов огонь показался среди сложенного в поленницы кровельного толя и с ужасающей быстротой распространился на весь завод, в котором по заказу болгарского правительства изготовлялось несколько тысяч бараков. Последние частью совершенно отделанные, частью еще вчерне почти все не сделались жертвой огня. Все находившиеся в мастерских сырые материалы, как-то: срубы, кровельный толь, сложенный в несколько ярусов, множество бочек смолы, масла и пр., давшие огню обильную пищу, совершенно уничтожены; все рабочие мастерские исчезли с лица земли. Жар был силен до того, что стеклянные и металлические части здесь расплавились в бесформенную массу. Находившийся по соседству лес, а также и машинный завод того же Кристофа в свою очередь загорелись, так что пожарным пришлось ограничиться спасением последнего и предупреждением страшного лесного пожара, что при оказавшемся недостатке воды было вдвойне затруднительно. Все, что только могло двигаться, бежало на помощь, и даже многие дамы высшего круга переносили доски и что ни попадало под руку в более или менее безопасное место. При неблагоприятном направлении ветра этот ужасный пожар наверно погубил бы всю колонию Hиески, которая какую-нибудь неделю назад отпраздновала 15О-летие своего существования. Есть предположение, что пожар произошел от поджога, совершенного заводскими рабочими, которые незадолго перед тем требовали повышения заработной платы; с другой стороны возможно также, что поленницы нагроможденного кровельного толя воспламенились вследствие жары, господствовавшей в то время. Убыток превышает несколько сот тысяч марок.
14 августа произошел пожар в селе Глук в Моравии. Огонь, возникший на постоялом дворе, занятом преимущественно бедняками, в короткое время охватил 43 дома. Погибло много домашнего скота и птицы, да один ребенок задохнулся от дыма.
15 августа, около полудня, в Нидершлаге, близ Аннаберга, произошло пожарное несчастье, чуть не обошедшееся ценой жизни нескольких человек. Пожар начался в 10-м часу утра в жилище лесника Шуберта и распространился по деревянной постройке с такою быстротой, что о спасении ее нечего было и думать. Когда на место пожара прибыла беренштейнская пожарная команда, лошади, стоявшие перед пожарным насосом, вдруг испугались и понеслись. Начальник пожарной команды Кауцшманн спрыгнул с телеги и сломал при этом ногу, а два других пожарных, последовавшие его примеру, понесли также более или менее тяжкие увечья. Служителю при насосе Флехсигу удалось, наконец, остановить лошадей, и дело обошлось без дальнейших несчастий. Причина пожара не выяснена.
Особенно много пожаров приходится на 20-е августа. Так, ночью на это несчастное число в Рейхенау все население было поднято на ноги усиленными сигналами местной и окрестных пожарных команд: огонь показался в торговом складе Гольцера, с неимоверной быстротой охватив весь древесный и угольный материал, сложенный в сараях. Прилегавшие здания других торговцев находились в сильной опасности. К месту пожара сбежались чуть не все дачники местечка: явилась даже эрцгерцогиня Мария-Терезия, принявшая большое участие в спасательных работах. По ее приказанию слуги доставили на место несчастья огнетушительные снаряды с виллы Вартгальц. Примеру отважной принцессы скоро последовали и другие. Соединенным усилиям нескольких пожарных команд удалось вскоре локализировать пожар. Пожар этот особенно заслуживает внимания по причине его возникновения, как, по крайней мере, он констатирован расследованием: это – самовозгорание угольной пыли, произошедшее вследствие сильной жары и засухи.
В Богемии, в местечке Луцовиче, Эрцановского округа, 20 августа пожар уничтожил за какие-нибудь полчаса большую часть поселка – 110 домов с их пристройками. Трое детей, покинутые в одном из сгоревших домов, нашли смерть в пламени.
20-го же августа деревня Шапен, в Брауншвейге, была свидетельницей весьма прискорбного случая. По обыкновению, существующему в большинстве рабочих семей, супруги Мейер, отправляясь на работу, оставили своих детей дома одних. Дым, который вскоре после их ухода стал выходить из окон их жилища, обратил на себя внимание соседей. Когда замкнутая дверь с помощью их усилий была выбита, глазам присутствовавших открылась потрясающая душу картина: кроватка детей пылала в огне, а дети, задохнувшиеся от дыма и уже полуобгоревшие, лежали на ней мертвыми.
В этот же день в селе Зибенбеймене, в Лауэнбурге, произошло большое пожарное несчастье: сгорел дом и забытый в нем четырехлетий мальчик, а на другое утро отец и девятилетний брат погибшего скончались в жестоких мучениях от понесенных на том же пожаре ожогов.
Наконец, и очаровательное лечебное местечко Ст.-Блазиене, расположенное по склону баденского Шварцвальда, сделалось в этот же день ареной большого пожара. В 6 часов вечера неожиданно раздался пожарный сигнал. Огонь был обнаружен в деревушке Гейсерне, находящейся на расстоянии часа пути от Ст.-Блазиена. Не успела пожарная команда прибыть на место, как через какие-нибудь полчаса из под крыши старого курорта в самом Ст.-Блазиене показались угрожающие столбы дыма. Огонь быстро охватил всю кровлю здания. За малочисленностью пожарных, несмотря на их усилия, было положительно невозможно потушить огонь. На помощь им скоро, к счастью, подоспело подкрепление в лице гейсернской команды, успевшей затушить первый пожар: затем прибыли еще части других пожарных команд из окрестностей. Прежде всего пожарным удалось задержать огонь, угрожавший, с одной стороны, пристроенному к старому зданию новому кургаузу с обширными залами для публики и водолечебницей, а с другой – двум большим зданиям монастырского подворья и приюта Фридриха и Луизы. Так как дул благоприятный ветер, то к 12 часам ночи огонь и удалось победить. Из четырех зданий гостиницы и кургауза Ст.-Блазиена три остались нетронутыми, но убыток от пожара, тем не менее, весьма значителен: имущество постояльцев удалось спасти. Причины пожара, по всей вероятности, те же самые, которые вызвали пожар и в Гриндельвальде: тропический солнечный зной, стоявший весь конец августа, и почти беспрерывное нагревание дымовой трубы, вызванное приготовлением обедов для 200 человек постояльцев, вследствие чего часть крыши, прилегавшая к трубе, постоянно должна была иметь крайне высокую температуру.
Ночь с 20 на 21 августа тоже была не особенно благополучна: между прочим, в эту ночь сгорела целая треть городка – Сантра – 140 домов. При этом погибли большие запасы пшеницы и множество скота. Убыток огромный.
Страшный пожар произошел в Изерлоне, в северной Германии 26 августа, ранним утром, между 4 и 5 часами. Огонь показался в трехэтажном здании гостиницы Беккера. В течение нескольких минут весь дом снизу доверху был охвачен пламенем. Один из актеров, нанимавших комнаты на третьем этаже, не дождавшись спасательной лестницы, бросился вниз и сильно расшибся о мостовую, другой, не сумевший удержаться за спасательный холст, который пожарные не замедлили развернуть для спасения погибавших, сорвался с довольно значительной высоты и тоже понес увечья. С необыкновенным присутствием духа спас своих детей учитель Саломон, спустив их на землю с третьего этажа с помощью веревки, после чего сам отважился на отчаянный прыжок. Жена его, лежавшая в обмороке, была спасена одним из пожарных. Самого владельца дома едва удалось спасти. Сын его, ухватившийся за оконную перекладину, долго висел между небом и землей, пока удалось подставить для него спасательную лестницу. Три девушки-служанки при гостинице погибли в пламени.
Около этого же времени пожаре в Опатовице, близ Вейскирхена, на Моравии, уничтожил семьдесят строений. Убыток определяется в 102.150 флоринов. Поджог совершил освобожденный каторжник. Пожар этот обращает на себя внимание и тем еще, что на нем погиб один пожарный, но не от огня, а от солнечного удара.
30 августа в Дубро и Грос-Тейхеле пожар уничтожил девять прекрасных имуществ: было при этом и две человеческих жертвы – пятилетний мальчик и семилетняя девочка.
В Бреславле страшный пожар уничтожил 1 сентября огромную вагонную мастерскую на железнодорожной станции. Убыток свыше миллиона марок.
Известия, идущие из Италии, сообщают, между прочим, о следующем поразительно несчастном случае. В Чезе, близ Неаполя, недавно совершалось празднество в честь какого-то святого, сопровождавшееся народным гулянием, которое долженствовало завершиться блестящим фейерверком. Около 10 часов вечера на торговой площади собралась огромная толпа народа, с удовольствием рассматривающая заготовленный фейерверк, как вдруг разорвало одну из петард в ступке, при чем ступка разлеталась на куски и на стоявших вокруг посыпался град обостренных, обломков. Затем последовала раздирающая душу сцена: взрыв, как оказалось, произвел страшное опустошение в толпе; земля покрылась кусками человеческих тел, окровавленных, раздробленных и обожженных огнем. Только к утру удалось перенести последних раненых в неаполитанские больницы. 6 человек скончались на месте, 12 не подают надежды на выздоровление, и 20 понесли сравнительно легкие увечья.
В Брюсселе вечером 27 августа пожар, причина которого остается неизвестной, уничтожил два огромных дровяных склада. Пожар представлял какое-то волшебное зрелище: в воздух поднимались гигантские столбы пламени. В виду сильного западного ветра огонь угрожал двум судам, стоявшим неподалеку на якоре. Пожарная команда не сходила с места пожара с 9 ч. вечера до 10 ч. следующего утра. Убыток от сгоревшего леса весьма значителен, и простирается до 400.000 фр.
Английские газеты дают интересное и поучительное известие о пожаре селения Гандлей, и даже сопровождают его иллюстрациями, одной из которых мы нашли не излишним воспользоваться.
Селение Гандлей находится в 13 милях от гор. Салисбери и в 9 милях от ближайшей железнодорожной станции; жителей в нем около 900 чел. Как и все деревни подобного размера, оно состояло из одной главной улицы с несколькими поперечными переулками по обе ее стороны; водой снабжалось только из крошечных родников; ближайший водоем, достаточный на случай пожара, находится в 3 милях от села. За отсутствием воды не имелось никаких противопожарных приспособлений.
Благодаря этому большая часть села в течение буквально нескольких минут превратились в груду пепла и развалины, изображенные на рисунке. Распространению огня во многом помогли соломенные крыши, покрывавшие почти все дома. Огонь возник от нескольких искр, вылетевших из местной кузницы и опустившихся на соседнюю крышу, а сильный ветер быстро раздул их и вскоре крыша эта пылала вся. Жители употребляли отчаянные усилия, чтоб не допустить огонь за пределы кузницы и соседнего дома, но тщетно. С быстротой молнии огонь охватил ближайшие постройки, и через несколько минут горело почти вес село. Воды вылили не мало, но таскать ее приходилось ведрами, а ручейки были в то время очень маловодны, к тому же вовсе нельзя было пробраться, потому что мешало бушевавшее повсюду пламя. Пробовали бросать мокрые одеяла и куски холста на горевшие стены, но и это плохо помогало. Когда привезли две пожарные машины из поместья лорда Шефтсбери, но ими нечего было делать по недостатку воды. Не оказывалось решительно ни одного средства остановить огонь, и если уцелело несколько строений, то только по милости порывистого ветра, который разносил пламя то туда, то сюда, минуя иногда целый дом или пристройку, и даже склады горючих материалов. Вид селения после пожара ужасен.
Убыток от пожара свыше 20.000 фунт. 180 человек остались без крова, до 50 домов разрушено и уничтожено. Кроме служителей лорда Шефтсбери, никаких других пожарных не было, потому что начальник ближайшей от места пожара команды капитан Готорн, зная, что за недостатком воды она не может принести большой пользы, не счел нужным отправить ее на помощь. Только на другой день и вся команда, и местный епископ, и комендант Салисбери посетили пожарище, пожертвовав 5 ф. стерлингов на первые нужды погорельцев. Пока отстраивались дома, семьи, не имевшие пристанища, размещались в пастушьих хижинах, да в присланных военным министерством из Портсмута в большом количестве палатках. Хорошо еще, что пожар не случился ночью, а то не обошлось бы и без несчастных случаев с людьми. Теперь село начинает постепенно отстраиваться, но долго еще, конечно, не воротить прежнего благосостояния.
В тех же газетах находим несколько запоздалое известие о местном празднестве Ланкаширской вольной пожарной команды и биографические сведения о замечательном пожарном деятеле м-ре Джемсе Пирсе.
Что касается праздника, он состоялся в 17-й раз и представлял собой обычное годичное торжество упомянутой команды, происходившее на сей раз в гор. Гейвуде. Днем праздника назначено было 4-е июня 90 фунтов стерлингов было собрано для торжества стараниями городского мэра м-ра Скотта; жители города приняли также горячее участие в празднестве, озаботившись украшением магазинов и домов. Пожарные из разных городов Ланкашира, прибывшие рано утром, были радушно встречены и после уборки лошадей собрались на первый завтрак, в Консерватив-Галле, откуда отправились в клуб для рассмотрения и обсуждения общественных дел.
Мэр города Гейвуда в качестве президента общества заняв председательское место, прочел приветственный адрес, встретивший всеобщее одобрение и сочувствие. Затем следовало чтение отчета, из которого присутствовавшие узнали, что общая сумма поступлений доходит до 371 ф. ст. видно из отчета, достигло 927. Секретарь общества, после единодушного одобрения отчета, прочел лист подписок и пожертвований, выразив при этом надежду, что он значительно увеличится в течение дня. Ланкаширское вольное пожарное общество было, сказал он, самым юным в округе, но за то имело наибольшее количество членов. Просьбы некоторых членов об увеличении взноса были отклонены: секретарь напомнил обществу о необходимости добровольной поддержки, и члены сами уплатили четвертую часть подписных сумм, из которых известная часть должна пойти в основной капитал общества. Жертвователи вынесли чувство большого удовлетворения, узнав, что капитал, собранный по их подписке, ни в каком случае не может быть тронут, и что расходы будут производиться на лишь из процентов с него. Секретарь предложил назначить следующий годовой митинг в Мидльтоне, и за согласием членов на это предложение последовало избрание нового председателя на следующее годичное собрание, а прежнего на должность вице-председателя. За ним следовало обсуждение вопроса о награждении семей пожарных, пострадавших и убитых при исполнении служебных обязанностей.
По окончании заседания началась процессия к главной городской площади. Сначала произошел беспорядок, продолжавшийся, впрочем, недолго и легко объясняемый многочисленностью подвижного состава. Процессия состояла из 59 пожарных, вооруженных, по большей части инструментами и другими принадлежностям. Всего было 13 паровых пожарных насосов; почти каждый пожарный тащил по ручному насосу, телеге или коляске; для рукавов: некоторые сидели на прекрасных лошадях, разукрашенных цветами; ярко окрашенные машины и блестящие каски составляли резкий контраст с темными цветом мундиров. Четыре хора музыки сопровождали процессию, следовавшую в строго установленном порядке.
По окончании процессии офицеры, члены комитета, и жертвователи отобедали в клубе, причем на почетном месте восседал мэр Гейвуда. Обед сопровождался обычными тостами. Прилагаемый рисунок заимствован с одного из фотографических снимков, сделанных в этот день, и воспроизводит приготовления пожарных к процессии.
М-ра Джемса Пирса газеты изображают как одного из наиболее известных и популярных тружеников пожарного дела. Джемс Пирс, начальник пожарной бригады «Metropolitan», поступили на службу в лондонскую пожарную команду в 1868 г. Служебная деятельность его признается достойной особого внимания и сочувствия. Два раза он спасали людям жизнь, за что и награжден медалью с надписью «За храбрость» – знаком отличия, который весьма редко дается в пожарной службе. Его собственная жизнь подвергалась опасности несчетное число раз, и лишь некоторые его подвиги сохранились в памяти населения.
Так, например, сделался достоянием предания случай в 1875 г., на пожаре громадной мукомольной мельницы: когда м-р Пирс работал в нижнем этаже горевшего здания, оно внезапно обрушилось:
м-р Пирс вместе со своим помощником были буквально заживо погребены под сотнями бочек с мукой и крупой; но два огромных, мельничных жернова упали такими образом, что образовали арку над пожарными рукавами, вследствие чего появилась возможность поливать их водой. Это их и спасло; иначе они должны бы были сгореть или задохнуться. А тем временем товарищи успели вытащить злосчастных смельчаков.
В этом же году м-р Пирс подвергся и еще раз опасности, от которой ему удалось также счастливо избавиться: на пожаре другой мукомольни они вынужден был бросить рукав и выскочить на улицу через слуховое окно. Как раз вслед за тем местом, на котором он стоял минутой раньше, было засыпано массой кирпичей, и один из его товарищей, стоявший поблизости, был так изувечен, что полгода пролежал в лондонском госпитале, удостоившись там поощрения королевы Виктории, но остался калекой на всю жизнь. В 1877 г. м-р Пирс на громадном пожаре стоял в окне второго этажа в тот момент, когда здание рухнуло, и уцелел только потому, что успел схватиться за подоконник и затем спасся с помощью приставленной лестницы.
На большом пожаре в Вудстрите в 1882 г., вместе с двумя другими пожарными он вынужден был побросать рукава и спрыгнуть с высокой лестницы, чтобы спастись от рухнувшей крыши.
На огромном пожаре в Quightridet Street’е м-р Пирс распоряжался двумя рукавами на крыше разрушенной церкви, как вдруг крыша подалась, прежде чем он успел заметить опасность. Пирс и четверо его товарищей взобрались на верхушку рухнувшей стены, отстоявшую на 60 футов от земли, и оставались там до тех пор, пока приставили лестницу, по которой они смогли спуститься на землю. Два раза случалось так, что Пирс оставался в горевшем здании, не имея возможности выйти из него, и его должны были спасать товарищи. Один раз он спас через окно около 20 женщин и детей, потерявшихся от испуга, и когда одна из женщин заявила ему, что забыла еще одного ребенка в горевшем доме, он снова бросился туда, но тут выход ему был уже отрезан и его вытащили вместе с ребенком другие пожарные.
Короче сказать, вся его служебная жизнь состояла из бесконечного ряда чудесных приключений, в которых главную роль играет его несокрушимая энергия, отвага и самоотверженность.
Примечательно, что против ссадин, ушибов, всякого рода ранений, которые выпадают на долю такого смельчака, без сомнения, в изобилии, м-р Пирс, по словам газет, не употребляет никаких средств, кроме масла св. Иакова: этот благочестивый медикамент всегда при нем, и он
охотно рассказывает следующий случай. Как-то раз, в один из бурных вечеров мчался на страшный пожар, он упал с машины и сильно расшиб себе затылок, но натершись этим маслом всего три раза, избавился от всякой боли. Газеты прибавляют, будто м-р Пирс удостоверяет при этом, что через постоянное употребление этого масла он избавился и от ревматизма, угрожавшего перейти в хронический, и всем рекомендует это средство, а так как к его словам все относятся с почтением и доверием, то едва ли найдется в Лондоне хоть один пожарный, который не был бы снабжен названным средством. Мы бы охотно поверили в чудодейственную силу этого целебного бальзама, если бы, однако, не знали о всемогуществе английской рекламы, умеющей пробираться и в текст даже серьезных журналов, и позволяем себе остаться при томе убеждении, что вся эта прибавка к биографии м-ра Пирса обязана своим появлением на свет заботливости какого-нибудь торгаша, у которая склад этого бальзама и которому хочется побольше его распродать.
О выкидных пожарных рукавах. Как известно, выкидные рукава для пожарных насосов, независимо от их диаметра, изготовляются четырех родов: а) кожаные, б) резиновые, в) пеньковые прорезиненные и г) чисто пеньковые.
Кожаные изготовляются самого старинного образца, шитые дратвой. Сам шов бывает трех родов: а) когда края кожи просто складываются один с другим и прошиваются дратвой. Такой рукав шьется небольшими кусками и составляется в длинный рукав по частям, потому что требует выворота изнанкой и швом внутрь (теперь эта система едва ли не оставлена); б) со вставным рубцом, т.е. когда края выкроенной кожи складываются вместе и немного подгибаются в середину, а между этих загнутых краев вставляется из такой же кожи ремешок в один сантиметр ширины, и тогда прошивается дратвою. Такой имеет грубый шов и если высохнет или намерзнет, то ломается (эта система тоже, кажется, оставлена); в) сшитые по той же системе б), только без рубца; и г) на медных кнопках. Система в) и г) и ныне практикуется в С.-Петербургском Пожарном Депо.
Против кожаных рукавов за их сравнительную дороговизну и чрезмерную тяжесть, даже без воды; ставят им в вину и некрасивую форму, и излишнюю чувствительность и к жару, и к морозу, и необходимость смазки их, хотя изредка, составом из березового дегтя, ворвани и масла, от чего они могут загрязниться, и способность подгнивать и подопревать. Кроме того говорят, будто поданый вертикально на крышу кожаный рукав требует весьма значительной силы для того, чтобы его поддерживать. На сколько справедливы подобные соображения – другой вопрос, но что в них чувствуется нерасположение к коже, как исконному традиционному материалу для изготовления пожарных рукавов, именно в виду множества вновь приспособленных для этой цели материалов, независимо от достоинств этих последних – это несомненно.
Резиновые рукава хотя и не требуют ухода за ними после употребления, не гниют, не особенно рвутся (при достаточной толщине стенок), но еще больше кожаных боятся и жара, и мороза; если редко употребляются, то сохнуть, что неизбежно влечет за собой полную их непригодность, так что невозможно их бывает и поправить. При этом они не менее кожаных тяжелы.
Пеньково-прорезиненные рукава обладают тем значительным неудобством, что после некоторого употребления резина, облекающая стенки рукава внутри, начинает отставать от намокшей пеньки, и крошками отрываясь от стенок, струей воды доносится до выхода из брандспойта и, скопляясь здесь, засоряет выход, чем и обусловливает на пожарах частые случаи вот какого рода. Пожарный служитель, управляющий струей, не догадываясь, что брандспойт засорен, объясняет бездействие рукава просто тем, что почему-либо перестали качать воду; а качальщики, в свою очередь, не следя, да иногда не имея возможности следить за струей воды, и тоже не зная, что брандспойт засорился и струи давно нет, продолжают усиленно работать. Вдруг где-нибудь, конечно, в более слабом месте, рукав разрывается и становится негодным. Редко бывает, что скоро найдут причину разрыва, если не догадаются отвинтить наконечник брандспойта; когда же сделают это, то окажется, что он набит крошками резины. Прорезиненные рукава хотя и скоро, по-видимому, сохнут, но только по-видимому: на ощупь же через 4-5 дней после употребления бывает заметна сырость. Это потому, что наружный воздух, не имея доступа через резину внутрь рукава, сушить его только снаружи, а этим обусловливается скорое гниение рукава.
Пеньковые рукава были бы много лучше и практичнее, если бы были действительно пеньковые, но, к сожалению, они только носят эту кличку, на самом же деле просто льняные. Этот рукав сравнительно недорог, не требует смазки; будучи повешен вертикально (см. фигуру 1) и качаясь в воздухе, быстро просыхает, на что при ветре достаточно часа. На рисунке 1-ом, а представляет 7-дюймовой толщины столб, несколько длиннее рукава (6 саж.), вкопанный в землю; б – железный кронштейн, прибитый к столбу и держащий блок в. На этом блоке всегда находится не особенно толстая бечевка г, равная двойной длине столба. Рукав д завязывается бечевкой за муфту, подтягивается кверху до блока и завязывается за крюк е, вбитый в столб. Если нижний конец рукава у муфты сух, то это значит, что весь рукав еще раньше высох, так как вода естественно стекает книзу и потому просушка начинается не по всему рукаву разом, а сверху.
Даже зимой можно сушить пеньковые рукава этим способом, вешая на крючья, вбитые в потолок на аршин от стены, соблюдая при этом лишь то условие, чтобы они развешивались зигзагами (рис. 2) и по возможности ближе к печи.
Если сарай стынет полом, то рукав вешают вместо 3-х – на 4-х крюках, чтобы он был как можно выше от пола. Если с сушкой надо поспешить, то передвигают рукав так, чтобы места, бывшие в самом низу, попали на крючья. Крючья делают под прямым углом, чтобы снимать с них рукава без особых приспособлений.
В Западной Европе, вообще бедной хорошей кожей, пеньковые рукава в большом ходу, а в последнее время введен даже особый способ их обработки. Совершенно новый рукав, еще до употребления его в дело, отдают на кожевенный завод, где его кладут в дубильный чан между кож, и через 20-25 дней вынимают и высушивают. Вид его будет совершенно коричневый. У совсем сухого рукава отрезают ножницами кусочек в 1 вершок, и если в разрезе не будет видно белой нитки, значит, рукав готов и его употребляют в дело. Если же в разрезе окажется еще не окрасившаяся белизна, рукав вновь кладут в дубильный чан дней на 10 и тогда опять сушат и пускают в дело. Замечено, что рукава, обработанные этим способом, приобретают следующие достоинства: не увеличиваются в весе, необыкновенно плотнеют, быстро высыхают, но что самое главное – решительно не подвергаются гниению. Не мешает, однако, иметь в виду, что существует уже и фальсификация таких рукавов; их продают совершенно готовые, т. е. как бы подвергавшиеся уже дублению, тогда как они только окрашены в подходящий цвет. Поэтому много спокойнее будет купить белый рукав и потом отдать на завод для дубления.
В. Григорьев
Огнеупорные двери.
До сих пор существует ошибочное мнение, будто железные двери и ворота отличаются огнеупорностью, тогда как на самом деле от жары они трескаются и в раскаленном состоянии скорее затрудняют, нежели облегчают подачу помощи, так как их тогда невозможно открыть без опасения страшно обжечься. Гораздо лучше в этом отношении оказываются деревянные двери и ворота, лишь покрытые жестью, ибо она препятствует притоку воздуха к двери, и если последняя сделана из хорошего, крепкого дерева, то в состоянии выдержать напор огня довольно продолжительное время. Целесообразны также деревянные двери, укрепляемые в железных рамах и покрываемые гипсом, так как последний, насколько известно, весьма плохой проводник тепла.
С 11 по 25 сентября включительно в Петербурге было 12 выездов. Пожаров № 3 было 4; остальные 8 не представляли опасности. По времени суток на утро приходилось – 1, на день – 4, на вечер – 3 и на ночь – 4. По частям: Нарвской 3, Петербургской и Литейной по 2, Адмиралтейской, Васильевской, Московской, Охтенской и Спасской по 1.
В районе выезда пожарных команд князя А.Д. Львова произошел большой пожар (в Стрельне). Для тушения пожара в помощь была вызвана Ульянковская команда графа А.Д. Шереметева.
В район выезда пожарной команды графа А.Д. Шереметева также произошел пожар (в д. Волынкиной). Команда работала совместно со столичными пожарными частями.
За редактора Д. Покровский. Издатель граф А.Д. Шереметев.
Типография Р. Голике, Троицкая, 18
