1892
14
Впервые в сети интернет мы размещаем для свободного скачивания и прочтения, в некоммерческих целях, первое русское периодическое издание - журнал Пожарный, 14 номер за сентябрь 1892 год
1. Официальные постановления и распоряжения
2. Аномалии акционерного страхования
7.Корреспонденции (от собственных корреспондентов).
– ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР в 30 день августа сего года, ВСЕМИЛОСТИВЕЙШЕ соизволил пожаловать брандмейстеру Шлиссельбургской части С.-Петербургской пожарной команды, титулярному советнику Струмбергу, орден св. Анны 3-й степени.
Когда направителям и заправилам нашего акционерного страхования говорят о ненормальной постановка страхового дела, они обыкновенно в виде возражения, указывают на прогрессивное возрастание страхований, на увеличение страховых сборов вопреки несколько даже понизившимся страховым таксам, на умножение числа акционерных страховых обществ (до 15) и на постоянное учреждение новых.
Все это совершенно верно, но та или другая постановка страхового промысла тут не причем: это значит только, что идея страхового обеспечения все больше и больше проникает в массы населения, и те, кто двадцать лет назад не понимали, что значит застраховать свой дом, теперь не понимают, как это оставлять не застрахованным, даже движимое имущество и товар.
И такое настроение, и направление народной массы, обещает продолжаться до той поры, пока все без исключения имущества Российского государства не обзаведутся страховыми полисами: перспектива для акционерного страхования как нельзя более приятная.
В виду этого было бы совершенно несправедливо приписывать развитие страхования образцовому ведению своего дела акционерными обществами, или особым талантам их распорядителей, или вообще примерной и безупречной постановке акционерного страхования: прилив страхователей к страховым кассам объясняется ни тем, ни другим, ни третьим, а просто все более и более проникающим в народный ум убеждением, что не страховаться нельзя. И если бы страховым обществам пришла шальная мысль удвоить или утроить свои таксы, то и тогда можно бы было ожидать разлив взрыва упреков и негодования против них, но, отнюдь не значительного сокращения страхований, хотя, конечно, с другой стороны — более или менее значительное удешевление премий не могло бы не усилить притока к ним новых клиентов.
До конвенции этот факт подтверждался неоднократно на практике: не связанный между собой никакими обязательствами о норме премий, страховые общества брали со страхователей, по своему усмотрению, различный таксы, и понятное дело, что где страхование стоило обывателями дешевле, туда они и устремлялись с большей охотой.
А страховые агенты в те счастливые времена на эту именно удочку и улавливали себе клиентов, прямо рекламируя сравнительную дешевизну премий, взимаемых за то или другое страхование представляемым ими обществом. «С вас сколько требуют в 1-м Российском?» - спрашивал обычно у страхователя агент 2-го Российского Общества. Тот отвечал. «Ну, таки переходите ко мне, я с вас возьму гораздо дешевле». И брали, и переходили, оставаясь на почве одной лишь торговой конкуренции.
Благодаря этому обстоятельству, тогдашний страховой агент являлся живой рекламой тех выгод и удобств, какие предоставляло своим клиентам патронирующее ему общество: его роль была проста и ясна.
Круто изменилось его положение, когда эту естественную для всякого промышленного предприятия торговую конкуренцию, страховая стачка стерла с лица земли: привычную удочку пришлось бросить, и изыскивать иные крючки, на которые было бы удобно привлекать страхователей. Привыкшие к прежним порядкам агенты вынуждены были или сообразоваться с новыми, или покинуть занятые.
На их места явились новые люди, быстро изменившие тип прежнего, не слишком поворотливого, медлительного и более или менее осторожного страхового агента, на теперешний тип пронырливого, юркого человечка, готового на какие угодно махинации и в пределах формальной законности, и даже, иногда вне их, чтобы только заполучить себе нового страхователя или переманить старого у кого-либо из товарищей по профессии.
За уничтожением разницы в таксах, это оказывалось значительно труднее, чем прежде, и достигалось или личным влиянием, которым не всякий агент располагал или сравнительной неразборчивостью в плане рисков. С развитием торговли и промышленности, с возникновением строительной горячки, появились и обратные стороны этих красивых медалей: строились сотни и тысячи строений, не имевших ни малейшего raison d'etre, возникали промышленные и торговые заведения, стоявшие без сбыта и покупателей. Худшее из их антрепренеров, соблазняемые податливостью страховой агентуры, спешили страховать свои движимости и недвижимости за какую угодно премию, лишь бы подороже их стоимости, а агенты, в свою очередь, увлекаемые крупными размерами своего куртажа, снисходили к их желаниям, ничуть не стесняясь вероятным риском пожара в имуществах, таким образом застрахованных – пожара, который лично им не грозил никакими убытком, тогда как страхование подобных имуществ уже доставляло им известную долю барыша.
Этот соблазнительный распорядок легкой добычи не мог, конечно, не прийтись по душе как агентам, так и тем более, страхователям, и — как ни страшно это сказать — способствовал в значительной мере распространению нового вида ненавистнейших преступлений — поджогов дорого застрахованного имущества в расчете на большое вознаграждение в случае удачного исхода дела. И если принять во внимание, что немало уголовных дел этого сорта кончаются обвинением преступников, и что, следовательно, гораздо большее их число ограничивается привлечением обвиняемых к следствию, а еще большее одними подозрениями в поджоге — не трудно уже понять, какая масса поджогов совершается в действительности, проходя бесследно и для общества, и для правосудия. А в какой мере повинна в этом роде преступлений страховая агентура — можно заключить из того, что помимо нее страхования заключить нельзя, и что если риск принять, значит, агент с ним знаком, а, следовательно, и знает, дорого ли или в настоящую цену он застраховывается, и в первом случае, без сомнения, повинен уже тем, что не предостерег своего общества от грозившей ему опасности.
Мы выше указали, что наряду с неразборчивостью в приеме страхований агентам много помогает их личное влияние в известной обывательской среде: страховые общества держатся того же мнения и именно с 70-х годов, т.е. с уничтожения страховой конкуренции, замечаются с их стороны усилия – привлекать в ряды своих агентов местных жителей, по той или другой причине заметных, популярных или влиятельных в своей среде. Ряды эти пополняются: и местными богатыми торговцами, и фабрикантами, и городскими головами, и земскими дельцами, и родовитыми помещиками (даже из Гедиминовичей), и исправниками, и иными представителями местной администрации.
Расчет верный: если Общество А. имеет своим представителем в каком-нибудь городе крупного торговца или фабриканта, оно вполне основательно может ожидать из данной местности притока страхований от купеческого и вообще промышленного и торгового класса: если у Общества Б. агентом городской голова, к нему пойдут страховаться имеющие дело с его думой подрядчики и домовладельцы; к земскому дельцу, а равно и к помещику, направятся, несомненно, землевладельцы. Ну, а исправнику и подавно тужить нечего: район его влияния так обширен, нуждающаяся в нем и его благосклонности клиентура так многочисленна и разнообразна, что он, при желании, конечно, уже никак не останется без страхователей.
И в том и в другом случае — т.е., и у агентов, спекулирующих на страховой неразборчивости, и у агентов, привлекающих страхования силой личного влияния и выгодного общественного положения, есть одни и те же общие черты, им свойственные, и немало вредящие нормальному течению страхового дела. Это, во-первых, в большинстве случаев очень малое знакомство с теорией и практикой страхового дела, совершенное непонимание истинных задач и интересов страхования и чересчур узкий и ограниченный взгляд на него, как лишь на статью дохода; во-вторых, то обстоятельство, что для огромного большинства агентов их агентура составляет не прямое исключительное дело, а лишь дополнительное к нему занятие, терпимое и ценимое в меру приносимой им материальной пользы, выражающейся в 10%-ных отчислениях из суммы собираемых премий. Практический смысл этих отчислений таков. Если принять среднюю цифру премии в 6-7 руб. с каждой застрахованной 1.000 руб., найдем, что польза агента с этой последней суммы выразится 60-70-ю копейками. Значит, чтобы из этих копеек составить годовой счет в сумму сколько-нибудь приличную, которая бы окупала труд и время, потраченные на агентуру, и равнялась бы, примерно, 600–700 руб., нужно застраховать целый миллион рублей, то есть заключить приблизительно или 100 страхований каждое по 10.000 руб., или 200 по 5.000 руб., или 400 по 2.500 руб.
Вообразим себе средней руки уездный город с населением в 10-15 тыс. душ, и в нем до 15 страховых агентов, из которых каждому, ради годового заработка в 600-700 рублей, нужно напрячь все усилия, чтобы провести через свои руки страховую гарантию своего Общества по миллиону рублей уездного и городского капитала — и мы поневоле согласимся, что г.г. агентам не до разборчивости в приеме рисков, а в пору о том только и хлопотать, чтобы их было больше и каждый из них был как можно крупнее.
Кому выпадет на долю больше удачи в этих хлопотах, тот, конечно, и счастливее ровно на столько, на сколько обидит судьба его конкурентов, но в общем случайно выбранная нами цифра как раз подходит к средним действительным цифрам того самого 1890 г., которым мы с легкой руки г. Амбургера руководимся во всех наших соображениях.
В самом деле, если из указываемых г. Амбургером 31 милл. руб. премий произвести 10%-ное агентское отчисление, получится на их долю 3 милл. 100 тыс. руб., а если эту сумму разложить по 600–700 руб., то получится как раз 4500 – цифра, соответствующая приблизительному числу агентов во всех 15 страховых обществах (по 300 чел. в каждом), а это значит, что в среднем выводе каждый агент зарабатывает на своей агентуре по 600-700 руб., добывая своему Обществу от 6 до 7 тыс. рублей поставкой ему рисков стоимостью на миллион рублей.
Указанная цифра агентского заработка если и не может назваться скудной, то все же и далеко не такова, чтобы человеку, даже со скромными требованиями от жизни, на ней успокоиться и почить как бы на лаврах, и уже не желать ее увеличения и не домогаться его; а это стремление не может для доброй половины слишком 4000-ной агентской армии осуществляться иначе, как за счет материальных интересов страховых обществ и обывательского спокойствия, выражаясь преимущественно нерадивым и небрежным заключением страхований, или даже сознательным, намеренно недобросовестным со стороны страхователей увеличением оценок по предлагаемым ими на страх рискам.
Небрежное или сознательное, все равно, но такое именно отношение к делу подсказывается агентам и всей совокупностью условий, какими окружена их деятельность: и собственный барыш, и усиленный приток денег в кассу Общества, и угодливость перед обывателями, сулящая в перспективе расширения операций, и отдаленность центрального общественного управления, гарантирующая почти полную безнаказанность даже в случае несомненной недобросовестности – вся эта деловая обстановка агентских операций, конечно, отнюдь не располагает ни к внимательности, ни к осторожности, ни к строгости в выборе рисков, ни даже – к добросовестности.
А чтобы все агенты по собственному побуждению личной порядочности руководились именно этими правилами страховых добродетелей, этого от них и требовать нельзя, особенно в виду разнохарактерности их личного состава, и преобладания среди него, за последние двадцать лет, дельцов иудейской национальности.
Да и не видно, чтоб страховая агентура высоко ставила эти добродетели; если бы так было, ни поджоги специально страхового характера в такой степени не увеличивались бы, ни агентская деятельность не возбуждала бы в силу того ничьих, а тем более административных подозрений.
Однако в отделе Хроники настоящего номера читаем известие, оповещенное даже Сев. Тел. Агентством, о том, что в высших правительственных сферах предположено подчинить страховую агентуру небывалому еще в ее истории административному контролю.
А чтобы у нас, при нашем теперешнем широком взгляде на свободу всевозможных профессий, вызвать со стороны правительства такое к себе отношение, нужно, чтобы представители той или другой профессии слишком уж широко и безгранично пользовались этой свободой, и даже злоупотребляли ею.
А отсюда, наконец, становится очевидным, что и страховая агентура, как и все вообще акционерное страхование, находится в условиях далеко ненормальных и идет по пути далеко неправильному, рискуя, наконец, дойти когда-нибудь до такого тупика, из которого уже и поворота не будет.
Д.П.
В каждой отрасли человеческого труда, в каждой из бесчисленных профессий, на которые распадается масса трудящегося человечества, помимо внешних условий существования, помимо наружной житейской обстановки, существенную и едва ли не главнейшую роль играет то нравственное удовлетворение, которое испытывает член той или другой профессии при мысли о принадлежности к ней, об обязанностях пред ней, о личной ответственности за исполнение этих обязанностей, и о выгодах и преимуществах, связанных для него с честным и успешным их выполнением.
Солдат, чиновник, приказчик, торговец, священник, даже монах – все они, в той или другой мере, живут и действуют в условиях соревнования, все они не лишены надежды на то, что их служебная и трудовая добродетель не останется без награды, и потому вполне естественно, если в своей обыденной деятельности они более или менее руководятся и одушевляются заботой о том, чтобы наиуспешнейшим образом исполнять свои обязанности, с чем связаны для них личные выгоды и нравственные, и материальные.
Отнимите у них эту надежду – вместе с ней покинет их эта забота, и все они очутятся в отчаянном положении бессрочных каторжников, для которых «день да ночь – сутки прочь», и кроме этого – никаких интересов и целей в перспективе целой жизни.
Положение поистине прискорбное, от которого избави Боже всякого, а между тем оно знакомо было у нас, и в недавнее время, целому и немалочисленному классу невольных тружеников, распоряжением начальства обрекавшихся на постоянные подвиги самоотвержения и героизма, связанные с опасностью для жизни и здоровья, с готовностью на ежеминутное самопожертвование, но не связанные ни с какими выгодами или преимуществами для самих подвижников, ни с каким улучшением их судьбы в перспективе, кроме бесприютной старости и беспризорного голодания до самой смерти. Разумеем наших пожарных доброго старого, но еще не очень давнего времени.
Комплект этих захудалых героев пополнялся из нижних чинов, признанных неспособными и негодными к строевой или иной службе в войсках; годны ли они и способны ли к подвигам героизма и самоотвержения — их не спрашивали, а просто зачисляли в такие команды, где эти подвиги предписывались приказами начальства, за неисполнение которых могло последовать и наказание.
Долголетняя жизнь на скудном солдатском пайке, а затем чистая отставка с правом идти на все четыре стороны, куда глаза глядят, при вероятной неспособности к честному труду для дневного пропитания – вот была та перспектива, которая рисовалась любому пожарному служителю прежних времен, если он осмеливался хоть изредка приподнять завесу своего будущего — и никто не скажет, чтобы она могла служить ободряющими стимулом трудовой энергии; если же в старину и бывали пожарные, достойные тех высоких требований, какие предъявляет к ним существо их обязанностей, это следует объяснять ничем иным, как присущей нашему простолюдину вообще, а солдату в особенности, покорностью судьбе и глубоко вкореняющимися в его душу идею долга и чувством обязанности.
С последовавшим обновлением почти всех форм и порядков нашей общественной жизни, видоизменилась отчасти и внешняя сторона пожарной службы: подневольное, крепостное пожарное подвижничество на основе и в рамках строгого военного устава начало уступать место свободному вольнонаемному труду. Но дальше этой внешней перемены дело не пошло, если не считать сделавшихся более частыми грошовых подачек пожарным служителям со стороны страховых обществ, которые нет-нет, да и пожертвуют красненькую, а то и две-три, на ту или другую пожарную команду, а то и на одного какого-нибудь пожарного служителя, за особо выдающийся успех при тушении пожара, или за тяжкое увечье, или за блестящий подвиг личного героизма.
Тот же постоянный упадок духа, который характеризовал прежний пожарный быт, то же нравственно-угнетенное состояние, в котором прозябали многие десятки лет прежние пожарные – остались уделом и их свободных преемников. Однообразие повседневного быта, при весьма скудном вольнонаемном вознаграждении не на много улучшившегося, отсутствие всякого служебного движения, которое бы могло отражаться на судьбе служебного персонала и влиять на ее улучшение для того или другого из его членов, тот же высокомерно-брезгливый и надменно-насмешливый взгляд на «пожарного» со стороны общества, которому на жертву он обрекает свою жизнь, то же полупрезрительное отношение к нему всех и каждого в настоящем и полнейшая необеспеченность в будущем – все это выносить терпеливо и безропотно обречены и нынешние пожарные, как и их старозаветные родоначальники казенного происхождения.
Между тем едва ли найдется еще служебная сфера, где бы до такой степени необходим был постоянный, даже искусственный подъем духа, где бы до такой степени требовалась более или менее искусно организованная система служебных, ободрений и поощрений – как служба пожарная. Уже одно то соображение, что из всех житейских положений, положение пожарного служителя единственное, в котором над головой человека ежеминутно висит дамоклов меч смерти и увечья – располагало бы относиться к ним и их профессии с нарочито внимательной осторожностью, искренней заботливостью и сердечной почтительностью.
А между тем у нас над ними-то и потешаются до сих пор и холодное общественное глумление, и бессердечный сарказм, и вольнопрактикующий юмор. Мы смеемся над отошедшим в область предания доисторическим пожарным, на зажигании допотопных конопляных фонарей выгадывавшим скудную порцию масла, чтобы помаслить черствую казенную кашу, и пальцем не шевелим, чтобы сколько-нибудь облагообразить обстановку, в которой приходится жить, служить и действовать его теперешним потомкам.
Недавно мы рассказали, со слов американских газет, о том (пожалуй, даже излишнем) комфорте, которым окружают своих пожарных американцы, воздвигающие им, даже во второстепенных городках, величественные дворцы с читальными и биллиардными залами.
В Стокгольмской корреспонденции настоящего номера (см. Заграничные известия) читатели познакомятся с той заботливостью, какой окружает своих пожарных наша скандинавская соседка, хотя мы и вполне соглашаемся с почтенным автором в его мнении об излишестве для обстановки пожарных служителей таких предметов роскоши, как, например, постели, по комфорту достойные хрупких и нежных косточек наших институток.
Отнюдь не желаем нашим пожарным ни американских, ни шведских излишеств, и если завели о них речь, то лишь в том естественном соображении, что где заботятся о тюфяках и биллиардных, там, конечно, уже успели давно позаботиться и о надлежащей служебной обстановке, равно как и о будущности тех лиц, для кого предназначены эти предметы утонченного житейского комфорта.
Что же касается нас и наших пожарных, то мы должны радоваться самому, хотя бы незначительному, проблеску административной и общественной о них заботливости, в чем бы и как бы слабо она ни проявлялась.
В этом смысле, на первый раз, была бы всего плодотворнее система административных, ободрений и поощрений, и мы не можем не упомянуть с особым удовольствием о важном в этом смысл событии, происшедшем в Варшаве минувшим летом.
В свое время оно кратко было рассказано в местном «Дневнике», и дальше его, кажется, не пошло; теперь же, имея сведения, что событие это принесло уже и практические результаты, доказывать на деле, чего можно ожидать от рекомендуемой нами системы, и мы считаем не бесполезным в коротких словах изложить его сущность.
Еще ранней весной текущего года г. начальник Варшавской полиции обратил внимание на то, что в целом ряде пожарных случаев более или менее благополучный исход их обусловливался умными, быстрыми и энергичными действиями пожарных команд, и приказом своим от 28 мая, изъявляя свою признательность их начальнику, подполковнику Поплавко, предлагал ему войти с представлением о награждении из каждой пожарной части по 5 чел., наиболее отличающихся практическим знанием пожарного дела и выказавших при тушении пожаров «самоотверженность, усердие и расторопность».
Представление, конечно, не замедлило, и менее, нежели через два месяца, 21 июля, г. обер-полицмейстер лично раздавал 25 избранникам, удостоившимся упомянутой аттестации, награды, состоявшей из денежных сумм в размере от 3 до 10 руб. на человека, и из серебряных часов с жетонами, которыми награждены несколько достойнейших между этими 25 достойными героями-тружениками общего блага.
Впечатление от события, совершившегося в небывалой торжественной обстановке, было неописуемое: подъем духа не только у награжденных, но и у их товарищей – небывалый. Сказывается он даже в приказе по Варшавской команде от 29 июля, где начальник ее, между прочими, указывает на тот факт, что «57 лет существует команда, молодецки борясь с огненной стихией, успела достигнуть репутации одной из лучших команд, но еще никто никогда из ее личного состава за все время ее существования подобных наград не удостаивался».
По дальнейшим сведениям, которыми мы располагаем, результаты этого, собственно весьма скромного торжества, поразительные. Бывало, брандмейстерам из каждого укромного уголка на пожаре приходилось силой выгонять любителей излишнего спокойствия, теперь же, будто бы, им приходится уже только сдерживать излишнее рвение; каждый так и норовит показать свое усердие к работе, конечно в надежде, что к следующему представлению и ему выпадет завидная доля надеть часы с надписью: «За молодецкую службу на пожарах».
Вот что значит подъем духа: а что значит его упадок – это хорошо известно всякому, кто хотя бы поверхностно наблюдал за внутренней жизнью наших пожарных команд и в былое, да во многих местностях, и в настоящее время.
— 29 августа состоялось в зале земской школы общее собрание членов Парголовского пожарного общества под председательством Н.М. Павлинова. Из прочитанного отчета за истекший 1891/2 год оказывается, что в пожарном отношении год этот может считаться счастливым, так как было всего 10 пожарных случаев.
Правление продолжало свою деятельность по наблюдению за возведением новых построек, каковых было разрешено Земской Управой 55, и за содержанием труб и печей. Заботами Правления собран капитал на проведение шоссе во 2-м Парголове.
К 1-му мая сего года капитал Общества состоял из недвижимого имущества на 4.838 руб. 75 коп., телефонной сети на 2.025 руб., движимого имущества на 5.058 руб. 25 к., и разных денежных ценностей на 1.260 руб. 64 к., из которых 278 руб. 90 к. принадлежат особому капиталу для вспомоществования погорельцами.
Расходные сметы на текущий год утверждены в сумме 4.000 руб.
И. д. председателя Правления г-н В. Крадель доложил собранию об участии Общества в бывшей Всероссийской Пожарной выставке и на Съезде. По выслушанному сообщению о присуждении Парголовскому Обществу почетного диплома и о том, что Общество удостоилось Августейшей милости от Его Величества Государя Императора, который соблаговолил собственноручно вбить гвоздь в древко общественного знамени, собрание выразило благодарность Правлению за труды по устройству на выставке Парголовского отдела. Особая благодарность была изъявлена почетному члену Общества г-ну И. Гопфенгаузену за составление и печатание Обзора деятельности Общества за 1875-1891 гг., а также за полезное для всех пожарных обществ участие его на Выставке и Съезде русских деятелей по пожарному делу, и наконец, за фактическое его представительство от Парголовского общества.
В отчетном году Общество понесло тяжелуюю потерю в лице своего председателя В.В. Попова, память которого собрание, после прочувствованной речи и. д. председателя, почтило вставанием.
На последовавших затем выборах должностных лиц избраны: в председатели Правления д. ст. сов. В.А. Кокушкин1, в члены Правления, взамен выбывшего и в дополнение к оставшимся г.г. Крадель и Медем — г.г. Кузнецов и Лоренцон, и в кандидаты г.г. Флоров и П.М. Попов.
— Совет императорского русского технического общества намерен ходатайствовать перед правительством – об уменьшении казенного сбора со страхования имуществ, и перед съездом представителей страховых обществ – о понижении страховой премии в городах, имеющих противопожарное водоснабжение.
— В министерстве внутренних дел возбужден вопрос о подчинении постоянному правительственному контролю всех страховых обществ, а равно и всех действий их агентов. То же министерство, по слухам, признало необходимым учредить повсеместно в губерниях и уездах особое противопожарное присутствие.
— При особом отделе по рассмотрению книг, издаваемых для народного чтения, при министерстве народного просвещения проектируется учредить особое отделение специалистов по пожарному делу для составления общедоступных книг по принятию крестьянами мер для борьбы с сельскими пожарами.
— Новый строительный устав, разработанный состоявшейся при министерстве внутренних дел комиссии, внесен на утверждение Государственного Совета. В новом уставе обращает на себя внимание часть, касающаяся деревянных сооружений, составленная применительно к противопожарным требованиям.
— В Петербурге ВСЕХ пожаров в 1891 году было 521, меньше против предыдущего года на 69, причем страховыми обществами уплачено пожарных убытков 1.352,501 руб. Наибольшее число пожаров, свыше 50, было в Нарвской, Александровской, Спасской и Васильевской частях, а по времени года — в январе, октябре и ноябре.
— В Москве 1 сентября была произведена исполняющим должность обер-полицмейстера полковником Власовским внезапная тревога пожарным командам. Желая проверить своевременное по данному сигналу прибытие пожарных команд к указанному месту, г. и. д. обер-полицмейстера, прибыв в пожарное депо, приказал подать сигнал о пожаре № 3, будто бы происшедшем в здании депо. Сигнал № 3 обозначает пожар, на который должны являться шесть пожарных команд, включая и местную. Через десять минут от момента подачи сигнала к зданию пожарного депо прискакала команда Арбатской части, а за ней стали прибывать одна за другой команды: Хамовнической, Тверской, Якиманской и Пресненской частей. Все команды, проехав вокруг здания депо, были отпущены по домам.
— Самый страшный в пожарном отношении период текущего года проходит для Харьковского Общества взаимного страхования более благополучно, нежели чем в прошлом году. Застрахованного в Обществе имущества сгорело с начала года на сумму немногим более 25.000 руб. Примечательно, что почти все пожары происходили в районе Холодной и Лысой горы, где преимущественно живут служащие железнодорожных мастерских.
— Киевский брандмайор подал в городскую управу заявление, что при тушении пожара на Воздвиженской и Дегтярной улицах обнаружились разные отступления от строительного устава, показывающие, что надзор за возведением построек в этой местности весьма слаб. Так, многие из сгоревших и сохранившихся построек выдвинуты на улицу сверх нормы, чем затрудняют проезд. Много сараев, конюшен и других деревянных построек примыкают непосредственно к домам, что тоже запрещено обязательными постановлениями.
— В Астрахани губернским начальством сделано распоряжение, чтобы местные пожарные команды выезжали на пожар не все, а только по три части и по особому расписанию. В случае нужды выкидывается флаг и только тогда должны являться немедленно остальные части.
— В настоящее время приведено в известность число домов, сгоревших в г. Лукове (смотри «Пожарный» № 13). Жилых домов сгорело 72 и холодных построек 116, т. е. почти четвертая часть города, да кроме того повреждено 14 домов и 21 нежилая постройка. Убыток губернского страхового учреждения в сгоревших и поврежденных домах и строениях составляет 85.880 руб. Движимого имущества сгорело на 28.400 руб. Погорельцы, около 1560 человек, остались без крова и большинство из них, сверх того, без всяких средств к жизни.
— Жители посада Зволень Козеницкого уезда Радомской губернии, избрали из своей среды сто человек, которые должны являться на пожары, за что они освобождаются от ночных караулов и других повинностей по посаду. Эти сто обывателей носят особые значки, имеют своего начальника и, отличаясь, как показала практика, своим рвением, вполне заслуживают названия пожарной команды.
— 29 августа в 9 часов вечера, сторожа Гостиного двора заметили дым, выходящий со второго этажа запертой лавки купца Калинина по Б. Суровской линии, № 123, дали знать о пожаре в участок, а сами начали тушить огонь своими пожарными рукавами. Усилий прибывшей местной части было недостаточно и пришлось вызвать еще пять частей. Горел второй этаж лавки, где находился галантерейный товар. Обгорел он очень мало, лишь подмочен и разбросан. В нижнем этаже часть товара незначительно пострадала от воды. Причина пожара не обнаружена. Загорелось, очевидно, под потолком. Товар Калинина застрахован в Русском страховом Обществе в 23.000 руб. Пожар был потушен в 11 часов ночи. Убытка до 12 тыс. руб. На пожаре присутствовал г. с.-петербургский градоначальник.
— Около 12 часов ночи на 2 сентября с каланчи Петербургской части заметили пожар по Большой Спасской улице. Немедленно были вызваны шесть ближайших частей, но это оказалось лишним, так как удалось потушить огонь усилиями одной местной части: загорелся одноэтажный деревянный казенный дом 1-го военного Павловского училища, в котором помещается оружейная мастерская; огонь охватил чердак и тотчас же был замечен пожарными. Бывшее в мастерской оружие большей частью спасено и убыток от пожара незначительный. С дома снята только часть крыши.
— В 12 часов ночи на 3 сентября, на Петербургской стороне по Левашовскому переулку, произошел пожар в доме № 18. Загорелось в деревянной надворной постройке, где помещались лепная мастерская и прачечная, и огонь успел проникнуть через заднюю стену прачечной на деревянный сарайчик, который частью сгорел, а частью разобран. Прибывшими пожарными огонь был остановлен. С постройки снята крыша. Постройка была застрахована и убытку заявлено на 1.500 руб.
— 4 сентября, в третьем часу ночи, часовой на каланче Петербургской части заметил дым и зарево на Гулярной улице.
Тотчас же были вызваны шесть частей. На Гулярной улице горели чердак над одноэтажным с мезонином деревянным домом Алексеева (№ 18) и наружная деревянная стена со стороны двора. Благодаря тому, что пожар был замечен в самом начале, его скоро удалось прекратить, так что обгорел лишь чердак и обуглилась бревенчатая стена. Дом вместе с каменным флигелем был застрахован в 10.000 руб. Убыток незначительный.
— 7 сентября, в 11 часу вечера, на Васильевском Острове, по Большому проспекту, в доме под № 33, на 2-м этаже надворного деревянного флигеля, в квартире ревельской уроженки Эмилии Прельберг от упавшей лампы загорелась квартирная обстановка, но прибывшей местной командой пожар был прекращен. Обгорели квартирная обстановка, обои, двери, косяки и часть пола.
— 8 сентября, в 6 часов утра, на Выборгской стороне, в доме № 7 по набережной Черной речки, от топившейся чугунной печки загорелась перегородка, а от нее потолок, но прибывшими пожарными командами пожар был тотчас же потушен. Дом застрахован и убытку заявлено на сумму до 2.000 руб.
Нижний Новгород. 3 сентября утром, в исходе шестого часа, ярмарочные обыватели были встревожены сильным пожаром, вспыхнувшим на Шоссе. Огонь с неимоверной быстротой охватил соседний с Волжско-Камским банком дом г-жи Княжевич, в котором находились мебельный магазин Пришельцева и игрушечный магазин Аксеновой. Пламя так быстро охватило все здание, что когда на место пожара прибыла ярмарочная команда, то огонь проник уже во внутреннее помещение мебельного магазина. Благодаря обильной почве для огня, которую представлял склад мебели, пожар быстро разросся в сплошной костер.
Главной заботой пожарной команды было спасение соседних домов, в одном из которых помещался Волжско-Камский банк. Дружная работа команды и главным образом двух паровых пожарных труб, в помощь которым прибыли три паровых баркаса речной полиции, продолжалась более двух часов. Паровые насосы и шланги с баркасов подавали такую массу воды, что буквально залили все верхние этажи горевшего здания и соседних с ним домов. Тревога, вызванная в начале пожара в Волжско-Камском банке, несколько улеглась – из банка ни одной вещи не было тронуто. Во время пожара банк охранялся полицейской стражей и солдатами местных войск. В девятом часу пожар удалось прекратить. Жертвой огня стал один дом г-жи Княжевич. Здание это представляет полуразрушенный вид: на нем сгорела и разобрана вся крыша, провалились потолки в верхнем этаже и обгорело все внутреннее помещение. Товары в магазинах обгорели, изломаны и представляют какой-то хаос. Сильно пострадали и соседние магазины — мебельный
А.Е. Наумова, магазин игрушек г-жи Аксеновой, варшавский склад багет и аптека Кречман. Во всех помещениях, не только верхних, но и нижних этажей, была масса воды: она протекла сверху через потолки, испортила всю штукатурку, полы, мебель, все товары и проникла даже в подвалы, где в складе испортила много дезинфекционных товаров. Насколько усердно тушили огонь можно судить по тому, что в нижних этажах, в магазине Наумова и в аптеке Кречман, на полу было на 2 вершка воды. В Волжско-Камском банке, стены которого смежные со сгоревшим домом Княжевич, никаких повреждений нет, но в разгар пожара все комнаты банка были наполнены дымом так, что трудно было дышать. Убытки от пожара, по словам «Волгаря», громадные, причем, в общей их сумме первое место занимает сгоревший и испорченный товар. Наиболее пострадавшим от пожара является владелец Варшавского магазина, товар которого нигде не был застрахован. В этом магазине испорчено товара более чем на 4.000 руб. Все подмоченные вещи едва ли будут пригодны для продажи. Причина пожара остается пока неизвестной: огонь возник в подвале или на террасе в задней части дома, обращенной на Оку. Распространился он очень быстро, так что потушить его уже не было возможности. При дальнейшем тушении пожара в общей суматохе не обошлось без несчастий: один из прибывших на пожар городовых получил довольно сильный ушиб в голову кирпичом; вольному пожарному охотнику Пантелееву упавшими стропилами довольно сильно ушиблено левое плечо, и наконец, одному из мужиков добровольцев упавшим листом железа срезана часть носа. На пожаре все время находился г. нижегородский губернатор.
Тамбов. Недавно здешний женский Вознесенский монастырь едва не стал жертвой огня. Необычайная скученность монастырских келий, в которых обитает до 400 монахинь и послушниц, всегда внушала самые серьезные опасения на случай пожара: деревянные, почти без промежутков, нанизанные одна к другой сплошной массой кельи, представляли самый удобный материал для огня. К счастью, как в начале, так и к концу пожара, ветер сменил направление не вовнутрь монастыря, а наружу, в открытое, свободное пространство, отделяющее город от монастыря. Тем не менее, пять больших двухэтажных келий сгорели дотла. Немного успели вынести из них перепуганные монахини. Во время пожара были минуты, когда от сильного разрежения воздуха, ветер переменил направление – и весь монастырь готов был вспыхнуть. Все эти минуты объятые ужасом монахини выступали из всех келий с образами в руках, призывая заступничество Божьей Матери, чудотворный образ которой находился в монастырской церкви. Страх и ужас монастырских обитательниц особенно усиливались тем обстоятельством, что игуменья и ее помощница отсутствовали в монастыре, пребывая на даче в 12 верстах от Тамбова. Теснота монастырского двора и отсутствие воды внутри ограды замедляли борьбу с огнем. Только благодаря молодецкой работе пожарных и отличной распорядительности полицмейстера, пожар был приостановлен. Пожар этот с внушительной очевидностью указал на необходимость проведения в монастырь воды из городского водопровода: теперь стало ясно, что оставлять монастырь без воды при громадной опасности в пожарном отношении, невозможно.
Севастополь. Из недавно вышедшего отчета местного градоначальства за истекший год видно, что всего в городе пожаров было 28, на 11 меньше предыдущего года. Главная причина пожаров, как и всегда, неосторожное обращение с огнем, и дурное устройство печей. Сумма убытков, причиненных пожарами, простиралась до 61.029 руб. Пожарной команды в Севастополе не имеется, а городским управлением устроен для тушения пожаров небольшой пожарный обоз с необходимыми огнегасительными снарядами, прислуга же и лошади для обоза назначаются от городской рабочей артели. На содержание пожарной части городом расходуется около 10 тыс. руб. Вопрос об учреждении правильной пожарной команды на общих началах неоднократно обсуждался городской думой, но всегда откладывался «в долгий ящик» до более «благоприятного времени» по одним и тем же причинам, а именно по недостаточности городских средств. А так как улучшения их неоткуда ждать, то корреспондент «Южанина» и высказывает предположение, что в Севастополе никогда не будет правильно организованной пожарной команды, и городское управление будет ограничиваться пожарной артелью, хотя она и не удовлетворяет своему назначению. Город раздроблен на 5 участков; каждый из них вследствие разбросанности построек на окраинах занимает значительное пространство, а Северный и Корабельный участки кроме того отделены от центральной части города бухтами, так что при возникновении пожара в одном из названных участков пожарная артель никоим образом не может явиться на помощь своевременно; а во время бури Северная сторона, водное сообщение с которой делается невозможным, совершенно остается без всякой со стороны артели помощи, и тогда обыватели прибегают к примитивному способу тушения, все-таки не избавляющему их от значительных убытков. Корабельная сторона находится в других относительно условиях, но тоже почти не гарантирующих обывательские дома от совершенного их уничтожения любым пожаром. Хотя и существует сухопутное сообщение города с Корабельной стороной, но это, при недостаточности и к тому же неисправности пожарной артели, не дает жителям возможности рассчитывать на своевременную помощь в несчастных случаях. То же можно сказать относительно других отдаленных частей города, далеко не обеспеченных в пожарном отношении.
Одесса. В конце августа здесь произошел большой пожар в дом Болгарова, на Прохоровской улице. Огонь начался в бакалейной лавке Бычачьего, причем произошел столь сильный взрыв, что оглушительный гул от него слышен был за несколько кварталов. С лавки Бычачьего пламя стало быстро распространяться на соседние помещения, и скоро начали гореть лавка железных изделий Кофмана и трактир самого Болгарова, помещающийся на втором этаже. Огонь был немедленно замечен и на пожар поспешили все пожарный команды, устремляя усилия, чтобы локализовать огонь и отстоять, соседние с горевшими, помещения. Громадное зарево привлекло на место происшествия громадную толпу. Для охраны имущества, которое выносилось жильцами дома на улицу, были вытребованы казаки. В начале пожара напор воды кранах был очень слаб, и лишь через некоторое время усилился. Напряженные усилия пожарных спустя несколько часов увенчались успехом, и пожар был прекращен, причем огонь дальше первых трех воспламенившихся помещений не распространился. Дом Болгарова застрахован в 184 тысячи руб., лавка Бычачьего — в 3.500 руб. и трактир — в 11 тысяч руб. Общая сумма убытков, причиненных пожаром, простирается до 30 тысяч руб.
По поводу этого пожара «Новор. Тел.» опять возбудил вопрос о хронической неисправности водопровода. Все несчастья, которые могут быть с обывателями вследствие его неисправности, должны, говорит газета, пасть тяжелым укором на совесть городского управления, которое, не желая принять решительных мер по отношению к водопроводчикам, тем самым приносит в жертву интересы всего городского населения.
В районе, например, Нежинской и других близ лежащих улиц по трое суток напор воды в водопроводных кранах совершенно отсутствует, так что нельзя нацедить даже стакан воды, и это в жаркое время, когда обилие воды в городе является более чем когда-либо необходимым. Страшно подумать о тех печальных результатах, которые могут произойти от неисправности водопровода, если бы случился пожар на Нежинской улице. Деятельность пожарных команд при отсутствии воды совершенно была бы парализована и жертвой огня сделалось бы, поэтому несравненно большее количество имущества, чем сколько сгорело бы, если бы водопровод был исправен. Недавно комиссия, осматривавшая выстроенный при Гранд-Отеле цирк Чинизелли, освидетельствовала напор воды в имеющихся при цирке пожарных кранах: он оказался до того ничтожным, что полиция вынуждена была составить по этому поводу протокол.
Ивангород. Рад. губ. Здешние «Губернские ведомости» сообщают о курьезном эпизоде, случившимся недавно во время бывшего здесь пожара. На территории железнодорожных построек загорелся в полночь деревянный сарай. Благодаря общим усилиям городской и железнодорожной пожарных команд, огонь далее не распространился. Городская команда могла и не явиться, но коль скоро она прибыла спасать железнодорожное имущество, ее следовало поблагодарить и помогать ей, тем более что по уставу железнодорожной стражи она обязана, в случае, если к пожару прибывает городское пожарное общество, подчиняться командам начальника этого общества. Между тем железнодорожная стража, не позволяя членам городской команды брать воды, вступила с ними даже в рукопашную схватку, после которой один неповинный ни в чем человек оказался раненым в висок.
От собственных корреспондентов).
Тверь. 3 сентября, в 7 часов вечера здесь вспыхнул пожар в Красной Слободке: по прибытии к месту пожара городская пожарная команда нашла горящими два жилых деревянных дома и надворную стройку третьего большого 2-этажного дома. Этот дом также загорелся от сильного жара, но его удалось отстоять дружными усилиями 4-х частей городской пожарной команды. На этот пожар явились и члены вновь учрежденного вольного пожарного общества, и работали тоже с похвальными усердием, подавая воду насосами; немалую услугу оказала и паровая машина Морозовской мануфактуры. Благодаря всему этому к 10 час. вечера пожар был совершенно ослаблен, а к 5 час. утра 4 сентября и окончательно потушен. На пожаре присутствовал вице-губернатор.
Казань. В пожарном отношении Казань делится на 6 частей, при которых 5 пожарных обозов; в каждом обозе 2 действующих и одна запасная труба, 8 бочечных и один багровый ход. Число людей в обычное время года 210, летом 240; лошадей 170. С назначением в губернаторы Н.Я. Скарятина, знатока и любителя пожарного дела, вопрос о пожарной реформе быстро продвинулся вперед и вскоре пожарная команда была совершенно реорганизована: учреждение должности брандмайора, прибавка жалования брандмейстерам, обмундирование людей и приобретение весьма приличного обоза – вот главные заслуги в пожарном деле этого администратора, который, лично присутствуя на всех почти пожарах, непосредственно руководил тушением огня. Прямыми его заместителем в деле улучшения и расширения противопожарных средств города явился нынешний городской голова. При нем составы людей и лошадей доведена до цифры, значительно превышающей численность пожарных команд Одессы, Киева, Харькова и др. больших городов, сделаны улучшения в обозах и, наконец, сам быт пожарного, начиная с брандмайора и кончая последним служителем, тоже значительно улучшился.
К сожалению, однако, нельзя сказать, чтобы пожарная часть не оставляла желать ничего лучшего, и что пожарных команд вполне достаточно для такого города. Напротив, конец минувшего августа удостоверяет, что желать приходится многого, и прежде всего — увеличения численности пожарных частей, которых положительно не хватает на такие пожарные лихорадки, какую, например, испытала Казань за упомянутое время. Вот хроника пожарной эпидемии, свирепствовавшей здесь с 20 по 28 августа.
С 19-го на 20-е число, около часу ночи, показалось пламя из-под крыши дома крестьянки Батановой, на «2-й горе», в районе 4-й части. Пожар, однако, потушили до прибытия пожарной команды, так что ей пришлось отыскивать его по указанию городовых. Когда же его отыскали, и брандмейстер 5-й части вместе с брандмайором пожелали удостовериться, совершенно ли залит огонь, то обнаружилось, что добрая половина дома Батановой вымазана серой. При дальнейшем расследовании совместно с полицией оказалось, что и выходящий на улицу каретник дома священника Спасского, через дом от Батановой, тоже вымазан серой и тоже был подожжен, но огонь был вовремя потушен. Таким образом, строения направо и налево от дома мещанина Башмакова были вымазаны серой и подожжены. Дом Батановой нигде не застрахован; дома же священника Спасского и Башмакова застрахованы. Дело об этом двойном поджоге передано судебной власти и судебным следователем 2 уч. производится следствие.
Юбилейные дни большого пожара, бывшего в Казани в 1842 году, когда сгорело до 2 тыс. домов, ознаменовали себя целым рядом значительных пожаров.
Так, 24 августа было четыре пожара: начались они с 11 час. утра с Ягодной слободы, с улицы Кокуй. Загорелись службы при доме мещанки Богомоловой, а затем, несмотря на усердие пожарных, вспыхнули службы и два дома мещанина Харламова. Все это стало жертвой пламени и пожарным удалось отстоять лишь противолежащие дома, которые подвергались опасности благодаря бывшему во время пожара ветру. Следующий пожар произошел за Казанкой, где вспыхнули два стога сена; огонь угрожал перейти и на другие стога, но обоз 1-й части прекратил пожар вовремя. Затем, около 11 часов вечера, звуки набатного колокола и сильное зарево над Поповой горой и Касаткиной улицей возвестили о новом пожаре. Пожарные команды только что развернули рукава и принялись за работу, а уже несколько холодных пристроек при домах Александрович и Тюфяевой представляли сплошной костер, подступиться к которому с противоветренной стороны не было возможности. Лишь через некоторое время пожарным 2-й и 4-й частей удалось укрепиться около дома Шитовой, и дальше этого дома огня не пропустить. К 2 часам ночи пожар был локализован и некоторые части отпущены домой, заливка же и разборка сгоревших строений продолжались местной частью до утра.
Совершенно сгорели: 3 сарая, 2 каретника и 6 погребов, принадлежащих отставному полковнику Тюфяеву и жене отставного чиновника Александрович, да жилой дом со службами мещанки Шитовой.
Причина пожара не выяснена, загорелось же в сараях г. Тюфяева. Пожар этот не обошелся без несчастий: помощник брандмейстера 1-й части Ахмедов свалился с крыши горящего дома и в бессознательном состоянии был отправлен в Александровскую больницу, несколько пожарных служителей получили более или менее легкие ожоги лица и порезы рук. Всем этим лицам оказана медицинская помощь на месте проф. Высоцким, добровольно принявшим на себя обязанность выезжать на каждый пожар с санитарной линейкой.
Сгоревшие строения застрахованы в разных обществах, убыток простирается до 10.000 руб.
Вслед за этим пожаром вспыхнул пожар на Владимирской улице в районе 2-й части, в доме Гуляевой. Загорелось по невыясненной причине в квартире Торгаева, и отсюда огонь начал распространяться по накату и стропилам, а затем выбился из-под крыши наружу. Страшный переполох произошел в доме, наполненном тысячью человек бедного люда. По счастью, вернувшаяся с дороги домой пожарная команда 2-й части после часовой работы прекратила огонь, разобрав потолок и вскрыв часть крыши. Строение застраховано в 1-м Российском обществе, убыток доходит до 2.000 руб. Этим пожаром закончилось 24 число.
До 11 часов вечера 25 числа пожарные отдыхали, как вдруг показалось сильное зарево по направлению Подлужной слободы: оказалось, однако, что горит деревня Троицкое, и пожарные были потревожены только потому, что ни с одной каланчи не видно ни местности за Черным озером и ниже к Казанке, ни Подлужной слободы. В это самое время страшное зарево осветило местность за Рыбнорядской площадью: целое море огня охватило сразу несколько жилых домов и массу холодных пристроек. Загорелся сарай с разной рухлядью и сеновал при доме купца Тросцянского на Вознесенской ул., в районе 4-й части. Отсюда огонь, раздуваемый сильным ветром, с неимоверной быстротой распространился по службам домов Яковлева и Мелентьева: вслед затем запылали их жилые дома и пожарные команды оказались положительно несостоятельными в борьбе с огнем: им не удалось не только отстоять ни одного дома из охваченных уже пламенем, но даже локализовать огонь. Со служб и домов Мелентьева пламя перекинулось на соседние дома купца Воронкова, затем на службы домов дворянки Лимановой и купчихи Бабыкиной, выходящих на Георгиевскую улицу. Все это сгорело до тла и лишь один каменный дом (из числа трех) купца Тросцянского уцелел благодаря молодецкой работе команды 2-й части. Лишь к 5 часам утра зарево пожара перестало привлекать тысячные толпы народа. На пожар вызваны были не только в городские части и резервы, но даже и санитарные бочки, предназначенный городом для поливки улиц.
На этом пожаре недостаток в воде замечался огромный, и масса пожарных труб стояла в бездействии: поливные рукава лопались один за другим. Благодаря этому сгорело, на пространстве 25.000 кв. с., семь жилых 2-и-З-этажных домов и свыше 25 холодных пристроек.
Пострадали: купец Тросцянский, мещанин Яковлев, крестьянин Мелентьев, купец Воронков, дворянка Лиманова и купчиха Бабыкина. Все их строения застрахованы в разных обществах, и преимущественно в Коммерческом, 2-м Российском и Взаимном. Кроме того пострадала масса жильцов, в большинстве потерявших последнее имущество и оставшихся ни с чем. Убыток в известность не приведен, но, во всяком случае, достигает, по крайней мере, 300 тыс. руб. Причина пожара понемногу выясняется и есть предположение, что это поджог, произведенный одним из погорельцев ради получения страховой премии. На пожаре с самого его начала присутствовали и руководили тушением огня г. начальник губернии т. с. Полторацкий и городской голова д. с. с. Дьяченко. Лишь к 7 часам утра пожар был прекращен окончательно и части, за исключением дежурной, были отпущены.
Но им не суждено было отдыхать и 26 числа, ибо как раз в это же время вспыхнул пожар на Георгиевской улице, в доме купца Елкина. Загорелось в запертом чулане, помещающегося в этом доме трактира купца Машковцева, откуда огонь распространился по лестнице на второй этаж. К счастью, своевременное прибытие пожарных команд и распорядительность брандмайора спасли дом. Дом застрахован в Северном обществе в 13.000 руб. Убыток незначительный.
Того же числа, после ложной тревоги около часу дня, вспыхнул пожар, опять-таки около 11 часов вечера, на Сенной площади в районе 2-й части, в 3-этажном доме купца Юнусова. Загорелось в татарской харчевне, содержимой купцом Закировым. Огонь начал распространяться под полом и по перегородками, но быстрое прибытие 2-й и других частей прекратило пожар. Пожарным пришлось только вскрыть часть пола и сломать печь, и одну-две перегородки. Пожар произошел от неисправного содержания печи, за что домовладелец привлечен к ответственности. Имущество Закирова не застраховано, дом же Юнусова застрахован в Северном обществе в 40.000 руб. Убыток незначительный.
Наконец, 28 числа, также в 11-м часу вечера вспыхнул пожар на Засыпкиной улице в 1-й части, в доме мещанина Сергеева. Загорелись одновременно 3 холодные пристройки этого дома (сарай и погреба), прилегающие к пустопорожнему месту. Пожарные команды прибыли вовремя и с успехом локализовали огонь. Причина пожара — поджог с целью поживиться во время пожара имуществом 35 квартир, помещающихся в этом доме. Дом застрахован в обществе «Саламандра». Убыток до 1.500 руб.
Стогкольмская пожарная команда. (От собственного корреспондента). Спешу поделиться впечатлениями, вынесенными мной из осмотра Стокгольмской пожарной команды, с которой, благодаря любезности ее начальника капитана Голльстена, я имел возможность ознакомиться довольно обстоятельно.
Команда разделяется на 7 частей: из них 2 главных, остальные 5 вспомогательные. Все они носят особые названия. Так, 1-я часть называется «Iohannis», 2-я «Katarina», 3-я «Maria», 4-я «Rad- stugan», 5-я «Kungsholnien», 6-я «Östermalin» и 7-я «Djurgarden».
Личный состав 1-й части следующий: начальник команды (капитан Голльстен), брандмейстер (подпоручик), помощник его (прапорщик), механик (он же машинист), 4 сержанта, 18 капралов, 12 вице-капралов и 66 служителей; во 2-й части брандмейстер (поручик), 2 сержанта, из которых один машинист, 3 капитана, 8 вице-капралов и 24 служителя; в остальных 5 частях по 8 человек.
Брандмейстеры и их помощники, также как и во Франции – офицеры, командируемые в пожарную команду на известный срок, по истечении которого они снова возвращаются в свои части; служители поступают на тех же основаниях, как и в войска, хотя в отдельную войсковую единицу, как в Париже, не сводятся и оружие, кроме офицеров, не носят (всеобщей воинской повинности в Швеции нет). Численность команды – 130 человек.
Что же касается лошадей, то их немного, всего 22; по частями они распределяются так: «Iohannis» имеет 11 лошадей, «Katarina 7, «Maria и «Östermalin» по 2, а остальные части вовсе безлошадные.
Для сигнализации имеется к услугам команды телеграф, и 124 электро-сигнальных аппарата системы «Сименса и Гальске». Нам удалось осмотреть главную часть, при которой квартирует и начальник команды, именно «Iohannis». Это довольно обширное многоэтажное каменное здание с двумя дворами: на первом происходит закладка обоза, второй служит для гимнастических упражнений, для чего на нем устроен особый деревянный городок. О телеграфной станции распространяться нечего, так как она мало чем отличается от подобных же станций в Петербурге, разве тем, что дежурный телеграфист одет в какую-то грязную блузу вроде тех, что носят рабочие на фабриках. Капитан Голльстен, любезно показывавший мне все подробности учреждения, повернул рукоятку электрического звонка и таким образом произвели тревогу. Закладка и выезд по тревоге последовали весьма быстро, минуты в полторы, не больше. Обоз объехал двор несколько раз рысью, в порядке, действительно образцовом. Все команды производятся свистком. Верховых нет, а трубит на ходу в рожок, сидящий рядом с кучером трубач. Обоз, выехавший по тревоге, называется первыми выездом, и состоит из 4-х ходов: линейки, паровой машины, фургона и лестницы; все повозки парной дышловой закладки. Но кроме этого первого выезда имеется еще целая масса всевозможных труб и ходов, которые помещаются в трубной на манер того, как ставят экипажи в сараях экипажной фабрики. Капитан Голльстен объяснил нам, что в скором времени планируется расширить помещение трубной, что действительно представляется крайне необходимыми. Замечательно, что на всю эту массу резервных ходов остается от первого выезда лишь 3 лошади (в первом выезде 8 лошадей из 11), так что совершенно непонятно, какими образом совершается выезд резерва.
Пока растапливали паровую машину, мы отправились осматривать внутреннее помещение команды. Казармы поражают своей роскошью: постели (койки), например, годились бы для любого женского института (по нашему мнению, подобная роскошь совершенно излишняя для солдата и порождает только вредную для дела изнеженность). Столовая и кухня содержатся очень опрятно, хотя последняя и могла бы быть почище. Чем действительно может похвастаться команда, это – своим цейхгаузом: редко приходилось нам видеть такое изобилие предметов, которое здесь находится в громадном магазине на манер Кумберговского и др. подобных. Тут вы найдете все, начиная с обмундирования и кончая туалетными принадлежностями солдат (тоже, конечно, излишняя роскошь).
Когда мы спустились во двор, паровая машина первого выезда была уже на полном ходу. Она выписана из Англии и сделана фирмой «Мерри Вантер и К°»; действует прекрасно; рукава холщевые; на наш вопрос, отчего не употребляются кожаные, капитан Голльстен ответил, что холщовые прочнее. Мы, конечно, удержались от полемики с капитаном, хотя из многолетнего опыта знаем, что кожаные рукава (для паровых машин) несравненно лучше, практичнее, и, главное, прочнее холщевых. Быть может капитану не удавалось видеть хорошей кожи: всего вероятнее, что так, тем более что кожаные рукава изготовлялись у него даже не в команде, а на стороне, тогда как для того, чтобы иметь их хорошие, необходимо, во-первых, иметь кожу надлежащего качества, а, во-вторых – делать рукава дома средствами команды.
Для сушки рукавов имеется каменная башня, внутри которой они и развешиваются. Демонстрируемая перед нами машина имеет одно громадное преимущество перед всеми доселе нами виденными машинами, состоящее в том, что можно в любой данный момент остановить выбрасывание воды из поливного рукава (струю), не останавливая при этом самой машины, что на пожарах может оказать немаловажную услугу. Резервная паровая машина построена в Стокгольме (в действии мы ее не видели). Капитан Голльстен предоставил нам возможность видеть упражнения, которые произвела (на втором дворе) перед нами команда с так называемыми летучими лестницами. По свистку начальника двое пожарных быстро зацепили крюками к окнам городка каждый свою лестницу, затем взобрались по ним на первый этаж; тут они также быстро зацепились посредством поясных крючков к поставленным ими лестницам и приняли от двух других пожарных следующие 2 лестницы, при посредстве которых достигли второго этажа; затем повторили тот же маневр, пока третья пара пожарных подавала второй паре следующие лестницы. Все это производилось весьма быстро и отчетливо. Лестницы эти не новость в пожарном деле и практичностью не отличаются: их очень удобно демонстрировать в учебном городке, где расстояние между окнами соразмерено с длиной лестниц; на пожарах же очень легко может случиться, что это расстояние будет длиннее лестниц: тогда они совершенно бесполезны. Вслед затем были продемонстрированы спасательный мешок и люлька — приборы, употребление которых достаточно известно. Спустились пожарные с городка тем же порядком. В заключении нам показали конюшни: они содержатся в образцовом порядке, но о лошадях зато лучше и не говорить: почти все разного роста и разных мастей.
Обмундирование людей состоит из темно-синих мундиров с одним рядом светлых пуговиц и шаровар на выпуск из такого же сукна; кушак широкий, темно-синий, с желтой полосой посередине; с одной стороны кушака имеется металлическое кольцо, за которое прикрепляется топор, а с другой – крюк, о котором мы упомянули выше при описании маневра с лестницами. Каска из черной лакированной кожи с металлическим тупым гребнем и такой же отделкой. Пожаров в Стокгольме в течение года бывает от 100 до 150.
(Взрыв бензина. – Лесной пожар. – Пожар Гессенского замка. – Взрыв динамита. – Полевой пожар. – Кенигсбергская катастрофа. Вторая смерть на маневрах. – Экзамены в пожарном искусстве. – Пожары в Бельгии, Венгрии, Англии, Франции, Италии, Швейцарии, Норвегии. – Пожары в Америке. – Подробности о Нью-Йоркском пожаре).
Обильную летопись пожаров представляют собой немецкие газеты и журналы за вторую половину минувшего лета, так что немалого труда стоит просто разобраться в массе этого рода известий, чтобы выбрать те из них, которые почему-либо могли бы заинтересовать русского читателя.
Попробуем, однако, сделать это, и начнем с происшествия, которое и как нельзя более понятно для нас, и может быть даже поучительно, как предостережение быть, возможно, осмотрительнее с бензином, керосином и пр. осветительными материалами.
В Вормсе, у дрогиста Георга Медера, в отсутствие его из дома, 9 июля взорвало большую бочку с бензином: его помощник, собираясь разливать в погребе бензин, только что подошел со свечой (как видно, близко) к хранилищу этой жидкости, как вдруг раздался взрыв, свод погреба обрушился со страшным, подобным грому, треском, и из окон и дверей магазина начали вылетать яркие снопы пламени. В лавке, в момент взрыва, находилась 4-летняя девочка-покупательница. Ребенок упал в погреб и погиб в жестоких мучениях. Несколько человек получили сильные ожоги и раны. Особенно тяжело пострадали жена Медера с ребенком: на выздоровление их почти нет надежды. Помощник дрогиста также сильно изувечен.
28 июля, около 10 час. утра, в швейнертовском лесном участке Гогенцоллернского княжества (в Познани) вспыхнул ужасный лесной пожар, принявший вскоре чудовищные размеры и распространявшийся с необыкновенной быстротой по направлению к западу. Потом, когда ветер переменился, огонь внезапно перешел на восток на лесную дачу нейгаузенского лесопромышленника Ф. Брандиса, и только благодаря этому удалось погасить огонь в швейпертовской даче, где успело, однако, обгореть к тому времени до 500 десятин леса. Между тем огонь устремился на нейгаузенский участок с такой быстротой, что люди, сбежавшиеся со всех окрестностей, были уже не в состоянии сдержать его. Пожар страшно угрожал двум селениям, расположенным в нейгаузенском участке Яблонке и Марэдель; однако сельские постройки удалось спасти, равно как и деревню, Нейгауз, лежащую в самой глубине леса. Лесной нейгаузенский участок, в котором насчитывается до 6000 моргенов, обгорел на половину; ущерб, причиненный владельцу пожаром, достигает, по меньшей мере, 200.000 марок. Пожар охватил кроме того королевский участок Войтце, уничтожив и в нем до 3000 моргенов. Остановить пожар удалось лишь поздним вечером, когда ветер совершенно стих.
В ночь 29-30 июля сгорела часть гейлигенбергского замка, принадлежавшего принцу Александру Гессенскому и перешедшего после его смерти во владение его сыновей, принцев Баттенбергских. В час ночи на дворе замка послышался крик: «Пожар!». Гостившая в замке принцесса Беатриче, супруга принца Генриха Баттенбергского, громко взывала о помощи, в то время как из окон ее спальни, на верхнем этаже, уже выбивало пламя, охватившее вскоре крышу дворца. Через несколько минут прибыла югенгеймская пожарная команда и тотчас же, вместе с обитателями замка, вооруженными ручным пожарным насосом, приступила к работе. Юго-Западный флигель дворца, тем не менее, значительно пострадал. Две комнаты, в особенности спальня принцессы, были так быстро охвачены огнем, что невозможно было спасти что-либо из вещей, в них находившихся. Башня над главным подъездом уцелела; человеческих жертв не было. Пожар, как говорят, произошел оттого, что вследствие порыва ветра оконная гардина задула горевшую свечу.
Пожар, случившийся в ночь на 31 июля в Мельхенсберге, в Мейнингене, стоит упоминания потому, что во время его погибла женщина с двумя детьми 8 и 11 лет.
В ночь на 1 августа страшный пожар обратил в пепел огромный чугунно-литейный завод Луэманна в Гамбурге. Остались целыми лишь стены вокруг завода. Убыток приблизительно в 1.000.000 марок.
2 августа ознаменовалось в Германии особенно ужасающим событием – взрывом динамита. Года полтора назад некто Макс Ферстер, из Берлина, основал к северу от Кенигсвустергаузена, в гористой местности, на один час пути от этого города, большой пороховой завод, который и начал недавно работать, затем был расширен для приготовления нитроглицерина, а месяц тому назад приспособлен и для заготовки динамита. Три чана для фабрикации нитроглицерина, семь для пороха и десять для динамита занимали довольно обширную площадь около 40 моргенов в окружности. Там же находились два жилых дома и контора. Все эти строения были расположены порознь, без связи с другим, а сараи, в которых складывался динамит, были помимо того, окружены высоким земляным валом. В одном из этих деревянных домов, расположенном на опушке небольшой сосновой рощи, готовились динамитные патроны для бразильских рудокопов. Начинка бумажных капсюлей отличается необыкновенной простотой: она состояла в том, что взрывчатое вещество вводится в них через кожаную воронку при помощи металлической трубочки, после чего рабочему остается только утрамбовать динамит.
2 августа, в 6 часов утра этим делом занимались в динамитном сарае двое рабочих — Рашпихлер и Менанто. В указанную приблизительно пору другие рабочие заметили, как надсмотрщик над работами Деппен скрылся за валом с целью, по всей вероятности, проследить рабочих. В то же мгновение послышался страшный треск, раздавшийся на несколько верст в округе, пламя поднялось кверху, а обломки и осколки рассыпались по воздуху. Произошел взрыв динамита, вызвавший ужасные разрушения. Сам дом совершенно исчез с лица земли, балки и доски были разбросаны на далекое расстояние от места взрыва. Стоявшие вокруг деревья оказались поломанными наподобие колосьев, а на вершинах пораженных взрывом сосен, повисли части раздробленных человеческих тел. Розыски останков трех несчастных заняли много времени и едва к вечеру увенчались успехом. Тела разорваны буквально на тысячи кусков. У остальных построек пострадали лишь двери.
В 3 часа пополудни на место несчастья явилась из Кенигсвустергаузена судебная комиссия и приступила к следствию. Причина катастрофы вряд ли выяснится когда-либо. Надсмотрщику Деппену было 35 лет, он оставил жену и четверых детей, a приехал из Кельна всего каких-нибудь два месяца назад; рабочий Рашпихлер, 28 лет, также уроженец Кельна, работал на фабрике в течение четырех недель, недавно женился и был уже отцом одного ребенка. Только Менанто был холостяк.
7 августа, около 10 часов утра, произошел значительный полевой пожар близ завода для выделки гуано, на восток от берлинской железнодорожной ветви, неподалеку от Лейпцига. Несчастье случилось от искр из локомотива проходившего мимо поезда. За несколько минут огромное поле ячменя, только что перед тем скошенное, обратилось в настоящее море огня: сильный западный ветер погнал пламя на близ стоявшие скирды пшеницы, угрожая истреблением амбарам и сараям с соломой.
К счастью, скоро прискакали три обоза лейпцигской пожарной команды, немедленно и энергично приступившие к локализации пожара, что им скоро и удалось, причем больше всего помогла земля, которой засыпали пылавшие вороха соломы. Убыток от этого пожара показывают весьма значительный.
Страшная пожарная катастрофа посетила в ночь на 15-е августа Кенигсберг. В трехэтажном доме, выходившем двумя окнами на Шенбергерштрассе, помещались в подвальном этаже чайная торговля, а в верхних трех квартиры и над ними чердак (мансарда); лестница находилась в заднем фронтоне как раз возле узкого прореза в здании для света.
14 августа около 11 часов вечера из жильцов третьего этажа дома сидела лишь одна семья стекольщика, состоявшая из двух престарелых родителей и взрослого сына. По высокой температуре воды, налитой из водопровода, последнему пришла в голову догадка, что уж не пожар ли в нижнем этаже; все трое побежали вниз и увидели в чайной лавке подвального этажа пламя. В то время как сын отворял ворота и призывал на помощь, отец с матерью спешно поднялись к себе и принялись спасать деньги и ценные вещи, но не могли уже возвратиться к сыну, потому что двери и окна чайного магазина, оставленные полуоткрытыми, дали свободный доступ пламени, которое не замедлило охватить всю деревянную лестницу. Старый дом загорелся как прут, и когда явился первый обоз пожарной команды, из потолка и окон лавки уже выходили огромные столбы пламени, а из первого этажа поднимался густой дым к третьему, из которого старик со старухой молили о помощи. В виду того, что пламя не позволяло приступить к их спасению, пришлось подождать прибытия первого пожарного насоса, чтобы с его помощью хоть несколько уменьшить огонь. На всякий случай развернули тотчас же спасательный холст, но его можно было держать лишь с трех сторон, потому что пламя не позволяло приблизиться к злополучному дому. Увещания пожарных выждать наверху заглушались криками толпы: «Прыгайте!», — и через несколько минут старик бросился вниз как раз в то мгновение, когда прибыл первый пожарный насос и рукав начал работать; он понес тяжкие увечья и отшиб внутренности.
Ко времени прибытия второго пожарного насоса огонь так усилился, что пламя стало вырываться и из окон первого и второго этажей и с чердака. В то время как одна пожарная труба направлялась на лавку и лестницу, другая, при помощи лестниц и крючьев, была приставлена к самому верху здания и обдавала, таким образом, водой оба этажа; наводчик трубы прикрепил было свою лестницу к окну третьего этажа и начал кричать вскарабкавшейся на окно старушке, чтобы она подождала еще несколько мгновений, как последнюю покинули силы и с криком: «Я не могу больше!» — бедная женщина ринулась вниз. Падение хоть и было счастливое, однако все же она сломала обе ноги. Через час борьба с огнем значительно облегчилась благодаря паровому насосу и двум резервным обозам, которыми были заняты соседние здания. Убыток довольно значительный; дом весь сверху донизу почти совершенно разрушен, а движимое имущество в пораженных пожаром квартирах сильно попорчено водой. Причину быстрого распространение огня по всему дому приписывают не одной его ветхости, но и тому, что потолочные балки квартир были оклеены холстиной, которая в мгновение ока распространяла пламя на всю комнату. Увечья, полученные стекольщиком при его сальто-мортале, оказались до такой степени тяжелыми, что, перенесенный в клинику, он скончался там через несколько часов. О причине пожара до сих пор ничего определенного неизвестно; хозяйка табачной и чайной лавочки, русская еврейка, рассказывает, что перед уходом ее из дома ее маленькая дочь искали свои шляпы в темной лавке и зажигали при этом сырые спички; очень может быть, как и сама она думает, что пожар и произошел именно от этой детской неосторожности.
Из новостей пожарного дела в немецкой печати обращает на себя внимание известие о новом несчастье на пожарных маневрах.
7 августа гитшинская пожарная команда производила маневры в мужском отделении исправительного дома, в Картгаузе; между прочим, дана была к исполнению довольно трудная задача: тушение огня в военной казарме. Одному из арестантов, Кальсу, было поручено приставить лестницу к окну второго этажа, что он и поспешил исполнить. На первый раз это ему не удалось: вследствие тяжести лестницы, он не удержал ее и уронил вниз. Ему снова подали лестницу, не испытав предварительно ее крепости и устойчивости. Кальс привесил ее на крюк, затем сам пошел по ней вверх и достигнул второй ступеньки, вздумал попробовать, достаточно ли крепко лестница держится; но в это мгновение крюк оборвался, и смельчак вместе с лестницей полетел вниз, ударился головой о камень, раздробил себе череп, потерял сознание и через несколько минут скончался. Нет сомнения, что этот второй случай вызовет такие же пространные толки как и первый, но выйдет ли из них какой толк – трудно сказать.
Такие же маневры в бреславльской технической школе, произведенные во дворе главной бреславльской пожарной станции для испытания тех учеников королевского строительного училища, которым преподавались в зимнем семестре сведения по огнетушению, прошли и окончились гораздо благополучнее. По приглашению начальства на испытании присутствовали представители различных административных ведомств, страховых обществ, преподаватели заведения и многие др. лица. После представления директором 32-х молодых людей, по большей части взрослых и здоровых юношей, начались упражнения с крючковатыми лестницами, безукоризненно исполненные 9-ю учениками, после чего 16 человек проделали упражнения с простым и сложным пожарными насосами. Затем последовали упражнения с двумя типами механических лестниц (миланских и берлинских), с выдвижными лестницами и спасательными рукавами, американскими, английскими лестницами и др. пожарными снарядами. Далее весь пожарный обоз был выкачен из пожарных сараев на двор и была дана тревога с вахты, занятой теми из учеников, которые разбирали и складывали пожарные инструменты и орудия. Обоз выехал на огонь, воображаемый со стороны бокового флигеля и мансарды здания. По прибытии его на место, менее чем в полминуты, был разложен холст для спрыгивания спасаемых, после чего ученики проделали опыт с газовым и разнимающимся насосами. В этом упражнении особенно рельефно выступала ловкость и быстрота одних учеников сравнительно с другими. В заключение, после водворения обоза на прежнее место, были произведены различные маневры с паровым насосом, возбудившие особенный интерес зрителей. В общем смотр оказался по своим результатам вполне удовлетворительным и не оставляет сомнения в том, что благодаря приобретенным сведениям, молодые люди будут в состоянии успешно отстаивать в случае нужды, жизнь и имущество своих ближних. Факт вообще поучительный, а для нас и тем более.
Из пожарных бедствий в других странах за тоже время нельзя не отметить следующее, приводимое нами в хронологическом порядке.
Громаднейшая полотняная фабрика Лот (Loth) в Бельгии недавно уничтожена пожаром. Убыток доходит до 6 милл. франков. Семь человек погибли в пламени, двести рабочих остались без куска хлеба.
Недавно же венгерская община Гиергио-Ремете стала жертвой страшного пожара: разрушено до основания 294 жилых дома и до 400 холодных построек, с общим убытком свыше 450.000 флоринов; богатые превратились в нищих, а о нищих и говорить нечего.
Ночью 25 июня театр «Рояль» в Бирденгиде (в Англии), вмещающий до 2000 зрителей, уничтожен пожаром до основания.
В первых числах июля в окрестностях Тулона во Франции, произошел ужасный лесной пожар, истребивший более 1.500 гектаров лесных участков и обративший гигантские кедровые деревья в жалкие пни, годные лишь на растопку.
В ночь на 7 июля пожаром разрушены погреба Шато-Латур, одного из богатейших виноторговых заведений Пойлака во Франции. Погибло более 2.000 ящиков с бутылками красного вина. Пожарный убыток вычислен в 600 тысяч франков.
Страшный пожар, разразившийся около полудня 8 июля и продолжавшийся до утра следующего дня в Христианзанде в Норвегии, разрушил около половины, лучшей по постройкам, части города, всего 356 зданий, между которыми помещения банка, сберегательной кассы и почтамта, большая лесопильня и дровяной склад, уничтожены до основания. От укреплений города и военных казарм остались одни стены. Пожарный убыток простирается до 7 миллионов крон. Множество жителей лишились крова.
В местечке Малэ, в Италии, по словам триентских газет, 25 июля произошла страшная пожарная катастрофа. От веселого кокетливого селения, охотно посещавшегося туристами, остались одни развалины. Более 80 строений сгорели до тла, и между ними помещения почты, разных административных учреждений и окружного суда. Монастырь капуцинов стал также добычей пламени. До 800 человек лишились крова и имущества. Убыток до 500.000 гульденов, из которых лишь 200.000 покрыты страховыми премиями. Причина пожара не выяснена. Помощь окрестных селений оказалась запоздавшей из-за порчи телеграфной линии.
Там же, в Италии, в Биелле 17 августа уничтожено до тла пожаром здание «Teatre sociale». Причина пожара неизвестна; убыток 300.000 лир.
О третьем большом бедствии, посетившем Швейцарию и приальпйскую Савойю нынешним летом (первое заключалось в страшном взрыве парохода в лозаннском порту, вторым было разрушение С.-Жерве наводнением, вызванным трещиной в глетчере Мон-Блан) газеты говорили уже достаточно. Пожар, последовавший 18 августа в хорошо известной всем туристами деревеньке Гриндельвальд (в Оберланде), представляет событие почти столь же ужасное, как и первые два. Множество бедных швейцарских семейств остались без всяких средств к существованию; почти четвертая часть построек (по большей части деревянные коттеджи) обращена огнем в пепел. «Вӓр» или «Baer Hotel», служившие любимым местом остановки путешественников, сгорели до основания, сделавшись первой жертвой рассвирепевшего пламени.
Из американских газет узнаем, что в Лапаце, в Боливии, недавно сгорел до основания сиротский дом, причем погибли и все его обитатели.
Городок Сан-Джозе, в Калифорнии 5 июля был ареной большого пожара: самая обширная городская гостиница, здание театра, тридцать других больших зданий, почти вся торговая часть города превращены огнем в пепел. Несколько человек погибло в пламени, многие понесли тяжелые увечья.
В тех же газетах находим и подробности о пожаре Нью-Йоркского «Hotel Royal». Пожар этот, по словам американских публицистов, представляет собой одну из страшнейших пожарных катастроф, посещавших Нью-Йорк за последние годы. Начался он в погребе, и в 3 часа утра машинист заметил огонь в выходе, находившемся как раз посередине здания гостиницы. В гостинице было 200 номеров, и все они, за исключение четырех, были заняты. Машинист поспешил к сигнальной станции, находившейся всего в нескольких шагах, и подал знак тревоги для пожарной команды. В то же самое время пламя было замечено ночным сторожем, но было уже слишком поздно извещать всех постояльцев о грозившей им опасности. Железная дорога идет как раз мимо гостиницы, и когда кондуктор проходившего в то время поезда увидел пламя пожара, то задержали поезд и дал, насколько можно было, громкий и продолжительный свисток. Это разбудило спавших постояльцев и обратило на опасность внимание жильцов соседних домов. Когда спустя четверть часа прибыла пожарная команда, пожар успел до такой степени усилиться, что пожарные вынуждены были заняться не столько тушением огня, сколько спасением людей. Несчастные стояли на окнах и громко взывали о помощи. На задней стене гостиницы находились спасательные лестницы, не доходившие, однако, до улицы. Многие жильцы спустились по ним во двор, тогда как у обитателей передней части здания надежда была на одних пожарных. Владелец гостиницы Ричард Мирс утверждает, что в номерах спало до 165 человек, а к утру имелись верные сведения лишь о 25 из них, так что сначала многие думали, что большая часть жильцов погибла. К счастью, это оказалось заблуждением. Г. Мирс рассказывает, что его комнаты находились на втором этаже и что он вместе с женой улегся спать в час ночи. В то время все было спокойно. В три часа утра он был разбужен криком жены: «Дом горит!». Они оба быстро оделись и бросились в большой зал. Он увидел пламя, и страшный треск, раздавшийся при этом, заглушил крики сбегавшихся из комнат постояльцев. Жене, удерживавшей его, он крикнул: «Иди, все здание горит!», – а сам побежал к лестнице, когда пламя успело уже охватить ее перила и дым начал сгущаться. Сквозь огонь и дым он пробрался вниз и достиг улицы, жена же выпрыгнула из окна, выходящего на улицу на балкон, откуда была спасена пожарными. У него обгорела рука, а жена вывихнула ногу. Хмелеводы Симон и Фредерик Ульман находились в отеле, но оба были спасены. Когда машинист гостиницы достиг номеров, то нашел в коридоре второго этажа перепуганного, совершенно потерявшегося ребенка; он взял его на руки и выпрыгнул на окно, причем задел за железную решетку и сломал себе руку и несколько ребер. Жизнь его в большой опасности, тогда как спасенный им ребенок цел и невредим.
До прибытия пожарной команд, на месте несчастья произошло несколько трагических смертных случаев. В каждой комнате находилось по спасательной веревке с описанием, как пользоваться ею. Одна молодая дама выбросила из окна четвертого этажа веревку и начала спускаться по ней вниз, держа одной рукой своего ребенка; она миновала уже третий и второй этажи, когда всего в 15 футах от земли, силы отказались служить ей; мать и дитя упали на землю и разбились до смерти.
К одному из окон второго этажа была приставлена лестница и на полицейского, спускавшего на руках какую-то женщину, обрушилось тело другой женщины, которая выпрыгнула из четвертого этажа: все трое свалились на мостовую, причем полицейский и женщина, державшаяся за него, отделались легкими ушибами, тогда как другая женщина упала мертвой. Толпа, собравшаяся на улице, находилась в страшном возбуждении. В одном из окон четвертого этажа заметили человека, спокойно осматривавшегося по сторонам; ему крикнули: «Прыгайте вниз, спасайтесь!». Он только посмотрел вниз и, крикнув в ответ «Это ничего не значит, завтра все будет приведено в порядок», – упал в бушевавшее возле него море огня. Вскоре целый фронт гостиницы заполнился пожарными, которые забирались на каждое окно и спасали множество людей. Из двух рядом расположенных окон четвертого этажа спускались вниз двое пожарных, державших по одной женщине. Едва достигли они второго этажа, как со страшным треском рухнула целая стена, к которой были приставлены лестницы, и зрители с ужасом воскликнули: «Они убиты!». Но опытные спасатели вовремя заметили опасность и в тот момент, как стена начала рушиться, спрыгнули со своими ношами на улицу. Оба оказались невредимы.
Другой пожарный, лестница которого доходила лишь до третьего этажа, встал на ее верхушку и заставил одну женщину с четвертого этажа встать ему на плечи, затем взял ее на руки и, при неистовом шуме одобрения толпы, спустил вниз. Многие нашли спасение в расставленных поперечных сетках, куда спрыгивали по настоянию пожарных.
Пока развалины гостиницы не будут совершенно расчищены, число человеческих жертв нельзя определить с достоверностью; многое, однако заставляет думать, что в огне погибли, по крайней мере, 25, если не 50 человек. Ночь была очень свежа и спасенные, не имевшие на себе ничего, кроме ночного белья, сильно вдобавок пострадали от холода.
Новый спасательный прибор. По словам мюнхенской газеты «Fremdenblatt», не так давно проходила проба спасательного прибора, изобретенная неким Шпорером, красильным фабрикантом, в присутствии многочисленной публики, среди которой, кроме специалистов, находились представители администрации, торгово-промышленных учреждений, городского строительного отделения и печати. Опыт, по словам газеты, удался вполне.
Изобретатель утверждает, что если в здании приспособить этот аппарат, то в случае пожара стоит потянуть из какого угодно этажа за проволочный клапан, чтобы снабдить все этажи одной или несколькими проволочными лестницами.
Снаряды прикрепляются крепкими винтами к стене под самой крышей и должны находиться во все время под рукой; развертываются и укрепляются они в несколько секунд, так что в случае опасности могут быть употреблены в дело до появления пожарной команды.
К прибытию пожарных лестницы могут быть уже готовы, так что команды избавляются от докучных хлопот с установкой лестниц, что особенно важно в узких улицах и при скученности строений. В обычное время аппараты должны тщательно предохраняться от атмосферических влияний, для чего имеется консолевидная коробка (ящик) из меди, оцинкованного железа или цинка; лестницы, изготовляемые из толстого цинкового каната и ковкого чугуна, делаются с расчетом на тяжесть нескольких человек; ложе приготавливается из сплавного металла (композиции), а способ употребления лестниц в соединении с этим аппаратом такой, что устраняет опасность как значительного уклона, так и полома.
Для прикрепления лестницы к отдельным окнам зданий употребляются легкие пружины, управляемые одной рукояткой.
С фронтоном дома лестницы образуют диагональ, так что доходят до самых оконных карнизов, облегчая тем спасение при их помощи; кроме того, при спасении дряхлых, больных и детей можно поддерживать их посредством привязываемой к туловищу веревки. Для приведения аппарата в действие достаточно одного человека.
Ось и ложе снаряда изготовляются, в предохранение от ржавчины, из сплавного металла.
Развертывание аппарата сопровождается сигнальным звоном, в котором соседи созываются на пожар или т. п. случаи. Веревку, прикрепленную к нижней ступени лестницы, можно по желанию вытянуть до земли или до первого этажа. Между верхним окном и крышей в том месте, где прикреплен ящик с аппаратом, необходимо должно быть небольшое свободное пространство.
Стоимость аппаратов для каждого этажа, смотря по числу и размеру приспособления, колеблется между 120 и 250 марками с упаковкой. Несколько аппаратов могут быть связаны с помощью одного общего цилиндра (валика), так что несколько оконных рядов одного фронтона могут быть снабжены лестницами одновременно, хотя управление одним аппаратом, конечно, гораздо легче, нежели несколькими вместе.
Новый аппарат для спасения от огня. Недавно в Бостоне производились опыты с новым аппаратом для спасения погибающих во время пожара. Он состоят из стального каната, обвивающего круглый ящик, прикрепленный к подвижной перекладине у оконной рамы. К канату приделан пояс, закрепляемый под мышками у лица, которое пожелало бы спуститься. Быстрота спуска уравнивается автоматическим регулятором, так что 400 фунт. будут опускаться с одинаковой быстротой, как и 40 фунт. Как скоро канат коснется земли, пояс тотчас же распускается, и канат посредством пружины возвращается на свое место, чтобы служить другому лицу.
Спасательный снаряд «Ellis-Рагг». Переносной спасательной сетке под названием «Ellis-Рагг» обещают большое значение в деле спасения людей на пожарах. Аппарат этот состоит из 4-х колесных дрог с прикрепленными к центральному основанию подставками. Эти подпорки поднимаются на 20 или 25 фут., смотря по высоте зданий; на верхушке их находится сетка, в которую можно спрыгнуть. Она шириной в 8 и длиной в 12 фут. Каждая подпорка имеет ступеньки или перекладины.
Новое приспособление для конюшен в пожарных командах. Америка, как видно, исчерпав все существенное по части различных приспособлений для улучшения пожарного дела, начинает изощрять свою изобретательность на разных второстепенных мелочах в обстановке пожарных команд. После биллиардных залов для пожарных служителей, начались заботы о лошадях и их лошадином комфорте, и до чего дойдут эти заботы, трудно предвидеть. Вот, например, прилагаемые рисунки взяты из журнала «Scientific American» и изображают снаряды, употребляемые в пожарном департаменте Джерсей Сити для отвязывания лошадей от стойл в момент пожарной тревоги. Для употребления их в дело изобретены два способа: один посредством ударов в гонг, другой – электрический. Рисунок № 1 представляет тип снаряда, который моментально отмыкает лошадей от стойл с помощью полуфунтовой гири, падающей на конец освобождающего рычага. Этот рычаг освобождает большую рукоятку звонка, сообщающегося с лошадиным стойлом посредством проволочных и коленчатых соединений. Когда рукоятка освобождена, то нижнюю ее часть тянет книзу силой особенного механизма. Ее верхняя вертикальная часть движется вперед, причем оттягивает болт к низу и освобождает ремень (строп).
Механизм, находящийся при стойле для придерживания ремня (стропа), состоит из медных полосок 8 дюймов длины, 21/2 дюймов ширины и 1/4 дюйма толщины. В одной из этих полос помещается засов (болт) с пружинным соединением, в другой – освобождающий стержень. Один конец ремня (стропа) прочно укрепляется внутри стойла, другой же конец проходит через повод лошади. Кольцо, находящееся на конце ремня (стропа), остается сверху стержня, конец которого помещается в полоске с задней стороны болта. С первым ударом в гонг гирьки падают на освобождающий рычаг. Рукоятка звонка тянет болт к низу, и лошадь устремляется вперед, причем оттягивает со штифтика ремень, проходящий через повод, и сама становится настолько свободной, чтобы подойти к пожарной телеге. Гиря придерживается на одном месте при помощи стержня, проходящего через один конец перекладины (из листовой меди), тогда как другой конец ее закрепляется цепью.
Эта медная пластинка располагается как раз напротив ручки индикатора, который производит удары в гонг с помощью уколов штифтика о бумагу. Ручка индикатора имеет пружинное крепление, которое и оттягивает штифтик назад при каждом ударе, в момент накалывания бумажной полоски. Рукоятка молотка подталкивает медную пластинку, отдаляющую при ударе гирю от штифтика, заставляя таким образом подниматься сам индикатор. (Описанный механизм может также служить для остановки часов). 15-16-дюймовая веревка протягивается по длине потолка или перегородки вниз до самой шишечки, изображенной на рисунке; одним краем этот освобождающий кноп должен прикасаться к рукоятке колокольчика, а другим входить в петлю, просверленную в медной пластинке, на которой скрепляется один конец веревки. Когда рукоятка при помощи рычага становится свободной, то конец кнопа, остающийся на краю рукоятки, сдвигается к низу и освобождает при этом веревку, которая заставляет захлопнуться опускные дверцы.
Рисунок № 2 представляет тот же механизм, в котором 6-дюймовое колесо с прикрепленной к нему гирькой освобождается в падении 1/4-фунтовой гирьки, помещаемой на молоточке гонга.
Цепь, придерживающая гирю, помещается на штифтике, который находится на верхней части молотка.
При движении молотка вперед, штифтик, играющий роль задвижки, опускается, цепь скользить и 1/4-фунтовая гирька падает тотчас же, освобождая вместе с тем колесо. 6-фунтовая гиря, находящаяся с краю колеса, поднимает к верху болты на стойлах с помощью рукояток звонков и освобождает лошадей. Этот же снаряд, с небольшими изменениями, может быть пригоден для наворачивания газовых рожков в ночное время. № 3 подобен № 2, и вся разница между этими приборами заключается лишь в форме. Освобождающие болты у стойл притягиваются наверх с помощью нажимных винтов, соединяющихся вверху со столбами, которые делаются у стойл. № 4 изображает механизм, в котором лошади освобождаются при ударе по задней части молотка, что вызывает падение 8-фунтовой гири. Освобождающий рычаг захватывает снизу крючком конец наличника. После удара освобождающий рычаг удерживается от падения назад в сторону молотка с помощью особенного натирающего валика.
№ 5 – тип электрического приспособления для той же цели. Электрический ток прерывается тотчас же, как раздается пожарный сигнал. Рычаг, имеющий 11/2 фута длины, поднимаясь наверх, тотчас же освобождает цепь, помещающуюся на крючке, которым заканчивается рычаг с одной стороны. Освобождающие болты стойл соединяются проволокой с нижней частью столба (под полом). Гиря, находящаяся на конце цепи, соприкасается с валом, падающим вниз при освобождении его рычагом и заставляющим в свою очередь опускаться болты, которые и освобождают, при этом лошадей. Эти снаряды изготовляются преимущественно из меди и имеют приблизительно от 1 до 2 дюймов в ширину, около фута в длину и до дюйма в толщину. Стоимость их колеблется между 10-20 стерл. за штуку.
Автоматическая дверь. Выдвижные перегородки, имеющиеся во многих помещениях пожарных команд вместо дверей, представляют большие неудобства, являясь причиной простуды и заболеваний пожарных, так как образуют постоянный сквозной ветер. До сих пор, однако, считали неудобными в таких помещениях запирающиеся двери, при которых было бы затруднительнее слышать призывные звонки в случае тревоги. В настоящее время в Сан-Франциско, в здании пожарной команды № 1 введены во всех проходах автоматически закрывающиеся двери. Сделаны они из чрезвычайно легкого материала и состоят из двух половинок, растворяющихся при самом легком прикосновении; они дают человеку время пройти и тотчас же закрываются автоматически посредством блока, подвешенного на веревке. Члены команды № 1 говорят, что эти двери служат превосходной защитой от сквозного ветра и что со времени их введения в команде не было ни одного случая простуды и кашля. Эти двери – изобретение Ричардсона, привратника в одной из мексиканских пожарных команд, помещение которого находится над экипажным сараем. Благодаря своей изобретательности он вполне избавился от чрезвычайно вредного сквозного ветра и на деле мог убедиться в целесообразности своего изобретения, так как пожарные спят на втором этаже и таким образом вынуждены при спуске на нижний этаж, где находится экипажный сарай, проходить через помещение привратника.
Легковоспламеняющиеся жидкости. Кроме спирта, качества которого почти всем известны, существует еще немало легковоспламеняющихся жидкостей, употребляемых как в мастерских, так и в домашнем обиходе, благодаря их свойству отделять смолу, жиры и другие вещества, не растворимые в воде. Так, почти в каждом доме вы найдете бензин — им чистят перчатки, выводят пятна; в большом количестве его употребляют в красильных и пятновыводных заведениях для чистки всевозможных материй. Бензин применяется также и в гальванопластике, где им пользуются для удаления жиров с металлических предметов. Для подобных же целей вместо бензина употребляется часто серный эфир и сернистый углерод. Все эти жидкости опаснее спирта, так как кипят при низкой температуре, что обусловливает собой их легковоспламеняемость. Эфир кипит при 35° С, сернистый углерод при 46° С, бензин около 80° С, тогда как спирт при 78° С. При гораздо низшей температуре все эти жидкости, в протиположность спирту, выделяют в огромном количестве воспламеняющиеся пары, конечно только тогда, когда ничто не препятствует испарению. В большом удельном всех этих паров (они почти в 21/2 раза тяжелее воздуха) и лежит опасность: в тихую погоду, не будучи уносимы ветром, они, как все тяжелые газы (например, углекислота), распространяются по поверхности земли и иногда на довольно большом расстоянии встречают огонь, который их воспламеняет и быстро достигает точки их исхода. Таким образом загорелся эфирный завод, вследствие того, что пар, вырвавшийся из лопнувшего шара с эфиром, прошел по отводной трубе длиной почти в 1 километр и в конце ее пришел в соприкосновение с огнем. Рассказывают и о таком случае. Из здания, где обрабатывался бензин, пары его проникли через открытую дверь во двор и достигли печи парового котла, находившегося на расстоянии 10 метров, там воспламенились, огонь перешел в главное здание и произвели взрыв. Из сказанного следует, что отовсюду, где так или иначе употребляются эти опасные легковоспламеняющиеся жидкости, огонь по возможности должен быть удален; это касается преимущественно низших слоев атмосферы. Всегда посредством обоняния можно убедиться, находятся ли в воздухе пары той или другой жидкости, так как каждая из них имеет свой характерный запах.
С 24 августа по 10 сентября включительно в Петербурге было 20 выездов. Больших пожаров № 4 не было вовсе. Пожаров № 3 было 4. Остальные 16 не представляли опасности. По времени суток на утро приходилось 3, на день – 5, на вечер – 6 и на ночь – 6. По частями: в Петербургской 4, Литейной и Васильевской по 3, Александро-Невской, Выборгской и Московской по 2, Казанской, Нарвской, Охтенской и Спасской по 1.
,
В районе выезда пожарных команд князя А.Д. Львова и графа А.Д. Шереметева пожаров не было.
За редактора Д. Покровский. Издатель граф А.Д. Шереметев.
Типография Р. Голике, Троицкая, 18
